— Почему не Велебор?
— Он сказал, что дал слово Хотевиту не спускать с Дагны глаз.
Если бы Коршун остался с хирдманами, то заметил бы приближение живичей заранее. А так ульверы поняли, что на них нападают, лишь когда полетели стрелы.
— Они остановились на грани чутья. Еще пару шагов, и мы бы услышали их руны. Зато из-за деревьев и дальности стрелы летели неточно и всего лишь ранили нескольких ульверов.
Одна стрела вонзилась в Альрика, и он взбесился. Сначала напал на тех, кто был рядом. На своих же хирдманов. Именно он сломал ноги Свистуну и ранил Сварта, когда тот попытался его остановить.
— Я уж подумал, что мы всем хирдом пойдем к Фомриру в гости, да только Альрик остановился, прохрипел: «Бегите!» и сорвался в лес, к живичам. Те даже не успели выстрелить повторно.
Хирдманы побежали в разные стороны, чтобы после расправы над живичами измененный Альрик не сумел их отыскать. Они не хотели биться с ним и, тем более, убивать его. К тому же, он еще не до конца превратился в тварь, раз сумел удержать себя.
— Только Тулле остался рядом с Альриком.
— А Дагна? Велебор?
— Были поодаль, потому он их и не зацепил, а дальше мы разбежались.
Судя по тому, что я видел, живичей было не меньше четырех десятков. Десяток-полтора Альрик порвал сразу, а потом они начали разбегаться. Кого-то он догнал, кто-то успел удрать подальше. Часть благодати Альрик всё же получил, вряд ли Тулле смог перехватить жизни всех живичей, но меньше, чем надо для следующей руны. Потом мы наткнулись на сбежавших парней, и я пробудил дар.
Еще я знал, что на нас напали люди Жирных, но не только они. Может, люди воеводы?
— Дагна, куда делся Велебор? Он уходил с тобой.
Она ответила тут же, видимо, признав за мной право на вопросы:
— Когда мы отошли так далеко, что не слышали больше криков, Велебор сказал, что сходит проверить, чем всё закончилось. И больше не вернулся.
— Почему ульверы не услышали приближение живичей? Чутье-чутьем, но уши у них есть. И как нас выследили? Кто нас предал? Может, Вышата или Стоян? Они так и не вернулись от Жирных. Но я пока не видел их тел.
Дагна помолчала, словно думая, как лучше ответить, вздохнула.
— Ты же понял, что живичи не стремятся стать воинами? Да, многие входят в дружины, сопровождают купеческие корабли, а если вдруг нападут враги, так весь город встанет на защиту. Пусть хельтами становятся лишь воины, но оружие умеют держать все мужчины, а к тридцати годам редко кто остается карлом. Хускарлов тут больше, чем на Северных островах.
— А чтобы стать хускарлом, нужно уметь драться. Я понял.
— Да. Год-два, а то и больше, каждый мужчина либо сражается, либо охотится на тварей. Без этого шестую руну не возьмешь. Но дары живичей редко связаны с войной. Если вдруг сын купца или сапожника получает подобный дар, считается, что боги выбрали для него другую судьбу, и он идет в дружину. Если дара нет, хускарл может стать кем хочет, и так бывает довольно часто. Но случается и так, что живичи получают особенные дары, которые связаны с их ремеслом. И тогда их рода сразу идут в гору.
— Что особенного в кузнеце, который не боится огня? Его мечи острее? Или его кольчуги крепче?
— Это мелкий дар, не значимый. А что, если дар позволяет делать особые предметы? Например, возьмет плотник бревнышко и вытешет из него две фигурки. Одна может выглядеть как угодно, например, деревянной птичкой или свистулькой, а вторая всегда в виде изогнутой палочки. И что, если взять ту палочку в руки, то она всегда будет поворачиваться в сторону первой фигурки? Сколько будет стоить такая парочка? Кто захочет купить неразлучников?
Я призадумался.
— Купцы?
— Да, по паре на каждый корабль. И не только купцы. Богатые родители покупают их для своих детей. Ярлы для своих посланников и самых важных соратников. А такой умелец один на всю Альфарики! Его род уже давно входит в вече Раудборга. Жаль, помрет он скоро, а никто из его детей и внуков не заполучил такой дар.
— И Хотевит подарил тебе такую фигурку, — догадался я.
— Нет, — спокойно ответила Дагна. — Я не хотела, чтобы за мной приглядывали, точно за скотиной или ценным грузом. Такая фигурка была у девки, что послали со мной, но мы же притопили ее вместе со всем скарбом. Оставшееся я тоже перетряхнула, не было там ничего такого.
— Значит, у Велебора… Но он же человек Хотевита! И ты говоришь, что Хотевит ни при чем, — усмехнулся я.
— Я спросила. Он не давал неразлучника ни Велебору, ни другим живичам, что пошли с нами.