Тварь! Где ты?
С каждым шагом боль всё сильнее терзала мое тело, но она будто бы и придавала мне сил. Я снова взвыл, скликая волков. И мы вместе навалились на тварь, прикрывшуюся личиной Росомахи. В ее лапу воткнулся чей-то нож, в голову полетел котелок с остатками похлебки, в спину вонзился меч. Я ощущал не только свою боль, но и раны братьев. Где-то глубоко внутри я слышал смерть, смерть еще одного волка, и выл от горя. Далекий вой откликнулся на зов. Тулле!
Стоило только его нащупать, как в голове немного прояснилось.
Передо мной лежал изрубленный труп Росомахи. Но он был не один. Еще кто-то стрелял. Крюк и Гвоздь! Его приятели. Их надо найти.
Очертания рунных воинов виднелись повсюду, я легко отличал своих и чужих, а вслед за мной и моя стая. Мы взяли след. Одного настигли в лесу, и Живодер с Рысью и Отчаянным растерзал его на куски. А второй решил уйти морем, и я бросился за ним. Вода остудила раны, дурман отступил еще дальше. Он плыл изо всех сил, но мы с ним равны по рунам, и хоть я ранен, со мной сила всей стаи. Рядом послышался плеск, и я ощутил возле себя Херлифа.
— Булочка мертв, — сказал он на выдохе.
Я знал. И он знал, что я знал. И всё равно его слова резанули хуже меча.
Мы плыли и плыли. Ярость давно отхлынула, оставив за собой пепел и горечь. И предатель с каждым взмахом становился ближе и ближе.
— Не убивай его, — снова открыл рот Херлиф. — Он не должен умереть так просто.
Еще один мощный гребок. Я схватил ногу беглеца, дернул на себя. Второй ногой он заехал мне по носу, но дальше на него навалился Простодушный. Брызги, сдавленное дыхание, сплевывания, бессмысленные рывки. Я не отпускал ногу, и когда всё успокоилось, беглец уже не дергался. Простодушный ухватил его за длинные волосы и медленно поплыл к берегу. А за ним тянулась едва заметная розовая дымка. Как и за мной.
Кровь! Хоть я и не Рыбак, но кровь всегда приманивает тварей.
Я держался позади Херлифа и все время оглядывался. Но не это помогло мне заметить опасность, а Коршун и его дар. Я вдруг почувствовал опасность. Рунная сила. Где-то сзади.
— Быстрее! Давай быстрее! — сипло крикнул я.
Развернулся, вытащив нож, и замер. Она всё ближе и ближе. Еще чуть-чуть. Сейчас! Я нырнул и вогнал лезвие во что-то упругое. Резкая боль в ноге. Такая сильная, будто мне ее оторвали целиком. Еще удар. Еще.
Хорошо бы Херлиф успел доплыть до берега…
Глава 7
Единственное, в чем я был уверен — я пока не помер.
К Фомриру всегда попадаешь здоровым. Как бы тебя не изувечили перед смертью, на сколько бы кусков не разрубили, в дружине создателя фьордов ты появляешься целым и невредимым. Даже зубы не болят. А у меня болело всё: живот, спина, руки и хуже всего голова. Я приоткрыл глаза и едва успел повернуться, чтоб не захлебнуться рвотой.
— Раз блюет, значит, точно живой, — сказал кто-то.
Я поморгал, но кружение продолжалось.
Ведро холодной вонючей воды выплеснулось мне на лицо, смывая рвоту. И земля наконец прекратила вращаться.
Передо мной стоял Лундвар с мерзко-радостной мордой.
— Ну ты дал! А я всё думал, что там за дар такой, что аж от самого Скирира! Стая — разве ж это дар? Мой-то получше будет. А тут вона как! Ясно, отчего тебя хёвдингом приняли. Вот уж диво дивное. Я впервые… — он задохнулся от восторга. — Впервые был так силен. Да какое там силён. Могуч! Велик! Непобедим! А ведь уже уходить думал из хирда. Росомаха дурень, конечно. А еще больший дурень — Беспалый. Поди, оставшиеся пальцы сейчас отгрызает!
Я очень хотел встать и врезать Отчаянному в поддых, чтоб он заткнулся. И так по голове будто колуном вдарили, а он тут верещит. Но я дернулся и не смог приподнять даже плечи.
И вообще, о чем он говорил? Я сощурился, вспоминая прошлый вечер. Или день. Или что там было? Мы были в Сторбаше, а потом вроде бы отплыли, шли под парусом, потом Видарссон коров потерял, какие-то твари, вода, кто-то умер…
Хвала богам, подошел Дударь и прогнал Лундвара.
— Что… — прохрипел я.
Во рту всё слиплось, даже капли слюны не осталось, да еще остатки рвоты воняли нещадно. Бьярне влил мне в рот воды, от которой пахло тиной и лягушками.