Выбрать главу

      -- Видение твоё было тебе послано в назидание. Объяснить его будет непросто. Отдохни в покоях моих рабов, внук Солнца, я вскоре призову тебя.

       Гильгамеш поднялся и медленно вышел из комнаты, с трудом переставляя затёкшие ноги. Привратница семенила перед ним, лебезя и заискивая, бормотала что-то заботливо-успокоительное, гримасничала, комкая иссохшее лицо. Гильгамеш шёл за ней, ни о чём не думая, ничего не слыша. Краем глаза, обрывком сознания он замечал какие-то перекошенные от напряжения лица, какие-то предупредительные руки, открывавшие перед ним двери, какие-то отдалённые голоса, мужские и женские, похожие на перекличку бестелесных духов. Всё это проплывало перед ним, не оставляя ни малейшего следа в памяти. Наконец, старуха привела его в небольшую, богато обставленную комнату, и он очнулся от забытья.

      -- Побудь здесь, господин. Богиня скоро даст тебе ответ, - произнесла бабка, согнувшись в низком поклоне.

       Она убралась, шаркая потрёпанными сандалиями, а на смену ей явилось несколько рабов, выставивших перед Гильгамешем изысканные яства, и окуривших помещение ароматным дымом. Потом рабов сменили два музыканта с лютней и барабаном, и певец в короткой набедренной повязке. У певца были подведены глаза, волосы заплетены в толстую косу. Музыканты расположились по углам, певец уселся посредине, скрестил ноги и почтительно осведомился:

      -- Угодно ли будет господину выслушать несколько песен?

       Гильгамеш смерил его хмурым взглядом, потом неохотно ответил:

      -- Угодно...

      -- О чём хочет услышать господин? - ещё более почтительно спросил певец. - О богах, о героях, о демонах подземного мира?

       Гильгамеш поднял кубок с сикерой.

      -- Развесели меня, певец, - рассеянно ответил он. - Изгони печаль из моей души.

       Певец немного подумал, обернулся к музыкантам, пошептался с ними, и снова поклонился Гильгамешу:

      -- Господин, я спою тебе песню, которую услышал на севере от торговцев древесиной и медью. Её поют тамошние жители, обращаясь к владыке небес Ану. Я надеюсь, что эта песня развеет твою тоску.

       По его знаку музыканты грянули что-то торжественное, певец заголосил:

      -- О верховный вседержитель,

      -- Тверди с небом сотворитель,

      -- Созидатель бела света,

      -- Утвердивший час рассвета!

      -- Ты скрепил основы мира,

      -- Ты исторгнул свет из тьмы!

      -- К Господу взываем мы,

      -- Пусть же громче звучит лира...

       Гильгамеш яростно ахнул кубком о пол. Сикера расплескалась, капли её попали на голые ноги певца. Тот осёкся.

      -- Господину не нравится моя песня? - пролепетал он.

      -- Я просил развеселить меня, а не напоминать о небожителях, - прорычал вождь, с ненавистью глядя на певца.

      -- Раз... развеселить? - заикаясь, повторил певец.

      -- Да. Отогнать демонов страха, тоски и уныния. Неужели ты слишком глуп, чтобы понять это?

      -- Я з-знаю весёлые песни, господин, - торопливо уверил его певец. - Я м-могу спеть тебе их.

      -- Так отчего же не поёшь?

      -- Господин, я всего лишь презренный смертный. Как могу я исполнять задорные песни в обители, полной величавости и целомудрия? Гнев Нанше страшит меня.

      -- Вздор, - отрезал Гильгамеш, одним глотком опорожняя кубок, предупредительно поданный ему рабом. - Разве не для того существуют певцы, чтобы нести людям утешение? Давай, делай своё дело, или, клянусь боевой сетью Нинурты, я размозжу тебе голову кувшином.

       Певец искательно улыбнулся и произнёс:

      -- Господин, я исполню тебе песню, которую поют наши крестьяне, возвращаясь с полей. Пусть дух твой преисполнится тем же ликованием, какое испытывают они, собирая урожай для твоих закромов.

       Он бросил несколько слов музыкантам и те заиграли что-то лёгкое. Певец загорланил, хлопая себя ладонями по ляжкам и присвистывая:

      -- Шагает бык, блестят бока,       -- И труд вершит он на века.       -- Корми царя и царский дом,       -- Трудись, трудись, Энлиля сын,       -- Черноголовых господин!
      -- Пройду без хитрости в душе       -- Я к матушке моей Нанше.       -- Я с поля соберу росу       -- И ей напиться принесу.       -- И будет волею судеб       -- Готов взращённый мною хлеб.
      -- Селянин! Вволю ешь и пей       -- Недаром мне кричал: "Эгей!"       -- И понукал к труду меня       -- С зари и до заката дня.       -- И догоняет он быка       -- И с ним вступает в разговор:       -- Моя работа нелегка, -       -- Промолвил бык, - но до сих пор       -- На морде шерсть моя густа,       -- Спина, как в юности чиста.       -- Так объясни мне выбор свой.
      -- Ты несмышлёныш глупый мой.       -- Когда-то под твоим ярмом       -- Во имя сытости земли       -- Мы плуг тяжёлый волокли       -- Весь день у неба на виду       -- Плетьми хозяин Эмкиду[17]       -- Благословляет нас к труду.       -- Бык - земледельцу, не спеша:       -- Поля благие орошай,       -- Пусть даже не падут дожди,       -- Земля для нас зерно родит.
      -- Эгей! Живей       -- Быка гони       -- Святое поле борони       -- И у Энлиля на виду       -- Веди святую борозду       -- И бог Нинурта, наш пастух,       -- Поднимет добрым пивом дух.

      -- Эхей! - воскликнул Гильгамеш. - Клянусь всеми демонами, эта песня мне по вкусу. Ты развеял мою печаль, певец. Но не останавливайся, а то вновь рассердишь меня.

       Он схватил третий кубок и с жадностью приник к нему. Певец озабоченно посмотрел стремительно пустеющий кувшин. Облизнув губы, он робко поинтересовался:

      -- Не желает ли господин отгадать загадку?

      -- Загадку? - нахмурился Гильгамеш. - Я не люблю загадок. Но если она окажется под стать твоей песне, я награжу тебя. Говори.

       Певец поёжился, тревожно следя за рабом, наливавшим вождю очередной кубок. Под едва слышное бренчание лютни он проблеял:

      -- Пастушок говорит:       -- "Ри-ди-ик, ри-ди-ик"       -- Гребешочком прыг да скок,       -- Шейкою блеснул и - шмыг,       -- За хохлушкою бежит...

      -- Знаю, знаю, - радостно завопил Гильгамеш. - Это петух.

      -- Верно, господин.

      -- Во имя Ануннаков, ты отвлёк меня от горестных дум! Как зовут тебя, певец?

      -- Ур-Нин, повелитель.

      -- Ур-Нин, я дарю тебе медную подставку. Инанна да хранит тебя!

       Гильгамеш обернулся, шаря вокруг себя рукой, потом хлопнул себя по лбу:

      -- Ах да! Ведь я же в доме Нанше. Ничего, ты подождешь меня у двери, и мы вместе поедем в Дом неба.

       Ур-Нин пал ниц и произнёс, не поднимая головы:

вернуться

17

Эмкиду - бог земледелия, хозяин запруд и плотин.