На слабых бойцов смотреть было скучно, потому мы достали мешки со снедью, перекусили, выпили вина…
Судя по силе и быстроте, на арене были карлы. Какие лучше владели мечом, какие хуже, но никто из них бы не выстоял против ульвера. Некоторые сами бросали оружие, сдаваясь, другие сражались до первой раны. Как только в какой-то из пар находился победитель, он отходил в сторону, ждал следующего победителя и сходился уже с ним. В конце на арене остался всего один воин. Как по мне, не самый умелый, зато самый выносливый и умный. Несколько боев он нарочно затягивал, чтоб сберечь силы. Со скамей ему накидали немного монет, больше бронза, но сверкнуло и серебро. Он поклонился, собрал деньги и ушел.
Затем на арену снова вышел фагр-крикун.
— Сейчас выйдет Черный мечник, — сказал Хальфсен. — Он на седьмой руне, и дар у него какой-то есть. В Гульборге его любят.
Ну, это я и сам смекнул по радостным воплям вокруг.
На песок ступил высокий, черный с ног до головы хускарл. Из одежи — только шлем, на навершие которого прикрепили длинную красную прядь волос, короткие до колен штаны, какие-то обмотки на ногах да толстые железные наручи. В правой руке меч, в левой –крошечный щит величиной с миску. Как таким защищаться? Смех да и только.
Я прежде не видел, как дерутся чернокожие воины. По правде, я и воинов таких не видал, только безрунных трэлей, потому этот бой я ждал с нетерпением.
Мечник поднял руки, и толпа взревела от восторга. Хотя противник еще даже не появился, на арену уже посыпались монеты. Глядя на их количество, я аж задумался, а не пойти ли сюда, чтоб подзаработать? Если каждый ульвер разок подерется на потеху, так и без Жирного наберем сундук серебра.
А потом прямо в земле открылась дверь, и оттуда выползла здоровенная тварь. Из-за обилия людей и мощных воинов возле арены я не мог разобрать, какой та силы, но, судя по виду, никак не меньше хельта. Вся в скорлупе и с клешнями, будто краб, но с длинными хвостами, будто слепленными из отдельных кусочков, а на концах хвостов — толстые наросты с жалом. Сама размером с теленка, глазенки если и есть, то совсем не видны. Даже я немного растерялся. Как такую бить?
Не, ну своим топором да с силой хельта я бы проломил панцирь, но сперва отчекрыжил бы хвосты: уж больно нехорошо они покачивались. Мечник, видать, думал так же. Он подбежал к твари, резко прыгнул вбок, рубанул по левому хвосту, едва успел отбить удар другого жала своим несуразным щитом. Отскочил и несколько раз встряхнул левую руку. Знать, удар был тяжелым. Раздобревшие от вина и жары ульверы подобрались и тоже посерьезнели. Мало ли как повернется жизнь? Вдруг и мы когда-нибудь встретим вот такую тварь?
Впрочем, у Бездновой отрыжки была явная слабость: уж больно она неповоротлива. Хвостами хлыщет знатно, а вот двигается едва-едва. Мечник тоже это приметил, потому ускорился. Держался он сбоку от твари, наскакивал, отпрыгивал и с очередным наскоком отрубил кончик одного из хвостов, за что едва не поплатился жизнью. Клешня щелкнула перед его лицом, но мечник резко отклонился назад, да так, что затылок оказался вровень с поясом.
Толпа взревела еще громче.
Мы переглянулись с хирдманами. Интересный у черного дар, если это, конечно, дар. Уж насколько Альрик был ловок и быстр, он все же двигался, как и остальные: прыжки, повороты, уклонения. А Черный мечник больше походил на хлыст или ветку ивы: не столько бегал вокруг твари, сколько гнулся и вертелся, уворачиваясь от ее уколов. И красная прядь волос летала вслед за его движениями, словно живая. Как долго он продержится?
После нескольких наскоков мечник отрубил все хвосты и клешни, вспорол брюхо твари. Чистый песок тут же потемнел от черной крови и кишок. Но не успели мы обрадоваться, как воин повалился наземь, содрогаясь всем телом. Тварь все же успела зацепить его отравленным жалом. К мечнику поспешили на помощь, но было уже поздно. Он несколько раз дернулся и замер.
Люди на скамьях словно лишились разума. Они визжали, кричали, топали. А ульверы молчали.
— Хороший боец, — наконец сказал Рысь.
— Только глупый. Против ядовитой твари без кольчуги выходить… Хоть бы вываренную кожу надел, — добавил Эгиль.
— Он же трэль. Вряд ли его спросили, в чем ему идти на арену, — покачал головой Простодушный. — Хальфсен, как тут у них заведено?
После недолгих расспросов наш толмач пояснил:
— Оружие, доспех, соперник — всё это решают не бойцы, а хозяева арены. Ну или те, кто устраивает праздник. За этот бой немало заплатили, потому как Черного мечника в Гульборге знают и любят, на его бои ходят с радостью. Вроде за малую плату бой будет ненастоящим, вроде тех, что в начале были, до первой крови. Если заплатить больше, можно заказать бой до смерти, но взять противника полегче. А если непонятно, выживет боец или нет, то плату возьмут преизрядную.