— Попытка — не пытка, — говорит старуха. — Много труда тебе придется затратить прежде, чем Греттир будет повержен. И часто будет неверной твоя судьба, и доведется тебе хлебнуть лиха, прежде чем все кончится. Но тебе никуда не уйти от этого, и надо искать какой-нибудь выход.
После этого Торбьёрн Крючок спустил на воду десятивесельную лодку и взошел на борт с одиннадцатью людьми. Старуха тоже была с ними. Они пошли на веслах к Скале Острову. Братья, увидев их, вышли к лестницам, и снова повели они разговор о своем деле, и Торбьёрн сказал, что он явился, дабы осведомиться, не надумал ли Греттир отсюда уехать, и сказал, что не будет подымать шума из-за скота и их житья на острове, если они расстанутся по-хорошему. Греттир сказал, что не пойдет ни на какие уступки и отсюда не двинется.
— Я уже не раз это говорил, и нечего снова заводить разговор об этом, — говорит он. — Делайте, что хотите, а я буду ждать здесь того, что случится.
Торбьёрн увидел, что и на этот раз ничего у него не вышло, и сказал:
— Так я и знал, что вы черти, а не люди! И, вернее всего, пройдет еще не один день, прежде чем я снова явлюсь сюда.
— Не приходи хоть совсем, я не сочту это большой потерей, — говорит Греттир.
Старуха лежала на дне лодки, и на нее была навалена одежда. Тут она зашевелилась и сказала:
— Храбры эти люди, но нет им удачи. Во всем вы не схожи: ты предлагаешь им столько хорошего, а они от всего отказываются. А это вернейший знак несчастья, если кто отказывается от своей выгоды. И я предрекаю тебе, Греттир, что ты лишился счастья, всякого успеха и удачи, заступы и разума, и чем дольше ты живешь, тем будет хуже. Думаю, что осталось тебе меньше счастливых дней в будущем, чем прожил ты в прошлом.
Греттир был поражен тем, что услышал, и сказал:
— Что там за дьявол у них в лодке?
Иллуги отвечает:
— По-моему, это старуха, Торбьёрнова воспитательница.
— Проклятие этой ведьме, — сказал Греттир. — Ничего хуже я не мог и помыслить. И никакие слова не поражали меня больше, чем эти, что она сказала. И знаю: она и ее колдовство навлекут на меня беду. Пусть же и она получит что-нибудь на память, что здесь у нас побывала.
И он схватил огромный камень и кинул его сверху в лодку, и попал в кучу одежды. Торбьёрн и не подумал бы, что кто-нибудь способен так далеко бросить. Послышался громкий крик: камень угодил в старухино бедро и сломал его.
Иллуги сказал:
— Хотел бы я, чтобы ты не делал этого.
— Не ругай меня за это, — сказал Греттир. — Но боюсь, что слишком мало ей досталось, потому что жизнь одной этой старухи — не чрезмерная плата за жизнь нас обоих.
— Как можно равнять ее жизнь с нашей? — сказал Иллуги. — Малого мы тогда стоим!
Торбьёрн поехал домой, и расставались они отнюдь не приветливо. Торбьёрн сказал старухе:
— Все так и вышло, как я опасался. Поездка на остров принесет тебе мало славы. Ты навсегда останешься калекой. И мы ничуть не прибавили себе славы и должны сносить от них одно унижение за другим.
Она отвечает:
— Это положит начало их несчастьям. И, думаю, что отныне все пойдет у них под гору. На что мне и жизнь, если я не сумею отомстить за подарок.
— Тебе не занимать твердости духа, матушка, — сказал Торбьёрн.
Они вернулись домой. Старуха слегла в постель и пролежала чуть ли не месяц. Кость у нее срослась, и она снова стала на ноги. Люди подняли на смех Торбьёрна и старуху. Уже не раз сыграл Греттир злую шутку со своими врагами: сначала на весеннем тинге, когда объявляли ему мир, и второй раз, когда погиб Хэринг, и теперь третий раз, когда он сломал старухе бедро. И все это сходило ему с рук. Такие слова выводили из себя Торбьёрна.
LXXIX
Так идет осень, и остаются три недели до начала зимы. Тогда старуха попросила отвезти ее к морю. Торбьёрн спросил, что ей там нужно.
— Дело-то маленькое, но, может статься, предвещает большие события, — говорит она.
Сделали, как она просила. И, выйдя к морю, она заковыляла вдоль берега, как будто ей кто показывал дорогу. На пути у нее лежала большая коряга — ноша как раз по плечу одному человеку. Она взглянула на нее и попросила перевернуть. Снизу коряга была как бы обуглена и обтерта. Она велела отколоть щепочку с гладкого места. Потом взяла нож, вырезала на корне руны, окрасила их своею кровью и сказала над ними заклинания. Она обошла корягу, пятясь задом, и нашептала над ней много колдовских слов[94]. После этого она велела столкнуть корягу в море и заговорила ее, чтобы плыла она к Скале Острову, Греттиру на погибель. Оттуда она направилась домой, в Лесной Залив. Торбьёрн сказал, что не возьмет в толк, к чему все это. Старуха сказала, что скоро, мол, узнает. Ветер дул с моря, но старухина коряга поплыла против ветра и быстрее, чем можно было ждать.
94
Движение задом наперед и против солнца, так же как вырезание рун на дереве и их окрашивание своей кровью, играли важную роль в магии.