Торбьёрн Бычья Сила ездил в тот день через гряду к Чуланной Горе, и на возвратном пути увидел это сражение. С ним в то время были Торбьёрн Путешественник и Гуннар с Торгейром, сыновья Торира, и Тородд Обрывок Драпы. Когда они подъехали, Торбьёрн велел своим людям разнять сражающихся. Но те были в таком исступлении, что с ними ничего нельзя было поделать. Греттир расчищал себе дорогу мечом. Оказались у него на пути сыновья Торира, но оба упали, так он их оттолкнул. Они пришли в ярость, и Гуннар даже зарубил работника Атли. Торбьёрн увидал это и просит их разойтись, говоря, что станет на сторону тех, кто захочет внять его словам. К тому времени пали двое работников Кормака. Тут Греттир видит, что мало будет хорошего, если Торбьёрн примкнет к его противникам. И он прекращает сражение. Все они были ранены, те, кто участвовал в сражении. Греттир очень досадовал на то, что им пришлось разойтись. Поехали они по домам, не заключив никакой мировой.
Торбьёрн Путешественник очень потешался над этим случаем. С того и начались нелады между людьми из Скалы и Торбьёрном Бычья Сила, а там дошло и до настоящей вражды, как это вышло потом наружу. Атли не предложили никакой виры за работника, но он не подал виду, что знает об этом. Греттир оставался в Скале до самого двойного месяца. Не рассказывается, что у них с Кормаком были еще встречи.
XXXI
Барди, сын Гудмунда, расставшись с Греттиром, поехал с братьями домой, на Асбьёрнов Мыс. Они были сыновьями Гудмунда, сына Сёльмунда. Матерью Сёльмунда была Торлауг, дочь Сэмунда с Гебридских Островов, побратима Ингимунда Старого. Барди был очень знатный человек.
Вскоре он поехал к Торарину Мудрому, своему приемному отцу. Тот хорошо встретил Барди и осведомился, какою он заручился помощью, потому что они уже обсуждали поездку Барди. Барди отвечает, что он берет с собою человека, который один двоих будет стоить. Торарин помолчал и сказал:
— Это, верно, Греттир, сын Асмунда.
— Мудрый правду без подсказки скажет, — сказал Барди. — Это он самый, отец.
Торарин отвечает:
— Это правда, что Греттир далеко превосходит всех, кто ныне живет в Исландии. И пока он на ногах, не так-то просто одолеть его оружием. Но он стал очень заносчив, и меня берет сомнение в его удачливости. А тебе нельзя брать с собой в поездку людей неудачливых. Довольно у вас будет хлопот и без него. Я считаю, что он не должен ехать.
— Не ожидал я, отец, — сказал Барди, — что ты будешь противиться тому, чтобы я брал храбрейшего человека при всем том, что нам предстоит. Нельзя всего предусмотреть, когда терпишь такую нужду в помощи, как я сейчас.
— Поэтому тебе лучше положиться на мою предусмотрительность, — сказал Торарин.
Пришлось сделать так, как хотел Торарин, и за Греттиром не послали. А Барди поехал на юг, к Городищенскому Фьорду, и там произошла Битва на Пустоши[44].
Греттир был на хуторе Скала, когда ему стало известно, что Барди уехал на юг. Он очень рассердился, что ему не дали об этом знать, и сказал, что на этом у них с Барди дело не кончится. Ему донесли, когда можно ждать их возвращения с юга, и он поехал к хутору Утес Торей, собираясь подстеречь там Барди и его людей, когда они будут проезжать мимо. Он отъехал от хутора к откосу и стал дожидаться.
В тот же день Барди и его люди ехали с юга, с Двухдневного Взгорья, возвращаясь с Битвы на Пустоши. Их было шестеро, и все были сильно изранены. И когда они поехали на хутор, Барди сказал:
— Там, на откосе, человек, рослый и при оружии. Кто это, по-вашему?
Они сказали, что не знают. Барди сказал:
— Сдается мне, что это Греттир, сын Асмунда. А если так, то он, верно, хочет с нами встретиться. Стало быть, ему не понравилось, что он не поехал с нами. Но, по-моему, нам совсем сейчас некстати, если он будет сводить с нами счеты. Я, пожалуй, пошлю за подмогой на Утес Торей, дабы избежать нападения.
Они говорят, что это самое лучшее. Так и сделали. Барди поехал своим путем. Греттир увидел их и тут же к ним направился. И повстречавшись, они здороваются. Греттир спросил, что нового, а Барди говорит безо всякой опаски, все как было дело. Греттир спросил, что за люди с ним ездили. Барди сказал, что это его братья и зять — Эйольв.
— Ну что ж, ты избавил себя от упреков, — сказал Греттир. — А теперь нам предстоит проверить, кто из вас чего стоит.
Барди сказал:
— У меня есть дела и поважнее, чем сражаться с тобою безо всякого повода. И, думаю, что я вправе избавить себя от этого.
Греттир отвечает:
— Трусишь ты, Барди, вот что, если не смеешь со мной сразиться.
— Зови это, как хочешь, — говорит Барди, — но хотел бы я, чтобы ты показал свое самоуправство где-нибудь в другом месте, а не со мною. С тебя станется: далеко ты зашел в своей наглости.
Греттиру совсем не поправилось его пророчество, и он прикидывает, не напасть ли ему на кого-нибудь из них. Но ему кажется, что это было бы неосторожно, раз их шестеро, а он один. А тут как раз подоспели на помощь Барди люди с Утеса Торей. Греттир стал от них отдаляться и направился к своему коню, а Барди и его сотоварищи поехали своей дорогой, и они не сказали друг другу на прощанье ничего хорошего. Больше между Барди и Греттиром не было ничего такого, о чем бы рассказывалось.
Греттир сам говорил, что он бы не побоялся сразиться с кем угодно, хоть с троими зараз, и что он не побежал бы без боя и от четверых, но с большим числом врагов он стал бы сражаться, разве что защищая свою жизнь, как говорится в этой висе:
Расставшись с Барди, Греттир поехал к себе в Скалу. Греттира очень удручало, что ему было негде испытать свою силу, и он все искал, не найдется ли для него достойное поприще.
XXXII
Торхаллем звали одного человека, жившего на Торхаллевом Дворе, в Тенистой Долине. Тенистая Долина находится в верхней части Озерной Долины. Торхалль был сыном Грима, сына Торхалля, сына Фридмунда, занявшего Тенистую Долину. У Торхалля была жена Гудрун. Сына их звали Гримом, а дочь — Турид. Оба уже встали на ноги. Торхалль был очень богат, особенно скотом: ни у кого не было столько скота, сколько у него. Он был хоть и не так уж знатен, но человек достойный.
В тех местах завелась какая-то нечисть, и ему никак не удавалось найти подходящего пастуха для овец. Он обращался за советом ко многим мудрым людям, но никто не мог дать ему дельного совета. Торхалль каждое лето ездил на тинг. У него были добрые кони. Как-то летом, на альтинге, Торхалль пошел в землянку закопоговорителя Скафти, сына Тородда. Скафти был человек премудрый и, если его просили, давал добрые советы.
Вот что различало отца и сына: и Тородд был ясновидец, но некоторые называли его двоедушным, а Скафти высказывал каждому все, что, он думал, принесет ему пользу, если в точности последовать его совету. Оттого считали, что он лучше отца. Так вот, Торхалль пошел к Скафти в землянку. Тот хорошо встретил Торхалля, зная, что он богат скотом, и спросил, что нового. Торхалль сказал:
— Хочу я получить от вас добрый совет.
— Ну, не такой уж я хороший советчик, — сказал Скафти. — Но что у тебя произошло?
Торхалль ответил:
— Так уж вышло, что мне не везет с овчарами. Все какие-нибудь с ними напасти, а иные не дотягивают и до конца срока. Теперь никто не хочет наниматься ко мне, из тех, кто знает, что тут творится.
Скафти отвечает:
— Верно, там завелась какая-нибудь нежить, раз люди предпочитают пасти скот у других людей, только не у тебя. Но если уж ты пришел ко мне за советом, я дам тебе пастуха. Его зовут Глам, родом он из Швеции, из Сюльгсдаля, сюда же приехал прошлым летом. Он рослый и сильный, и люди не очень-то его любят.
44
О битве на Пустоши рассказывается в «Саге о битве на Пустоши». Барди — главный герой этой саги.