– Храфн, что это за человек, этот исландец?
Тогда с нижней скамьи встал человек высокого роста и мужественного вида, подошел к конунгу и сказал:
– Государь, он происходит из лучшего рода в Исландии, и сам он – достойнейший человек.
– Тогда пусть он сядет рядом с тобой, – приказал конунг.
Гуннлауг сказал:
– Я сочинил хвалебную песнь в вашу честь, государь, и хотел бы, чтобы вы ее выслушали.
– Идите сперва и садитесь на место, – сказал конунг. – Теперь некогда слушать ваши песни.
И вот Гуннлауг и Храфн разговорились. Каждый из них рассказал другому о своих странствиях. Храфн сказал, что он приехал прошлым летом из Исландии в Норвегию, а с наступлением зимы – из Норвегии в Швецию. Вскоре они совсем подружились.
Однажды, когда тинг кончился, оба они были у конунга. Гуннлауг сказал:
– Я хотел бы, государь, чтобы вы послушали мою хвалебную песнь.
– Теперь это можно, – сказал конунг.
– Я тоже хочу сказать хвалебную песнь, если вам будет это угодно, государь, – сказал Храфн.
– И это можно, – ответил конунг.
– Тогда я скажу мою песнь первым, если вам будет угодно, – сказал Гуннлауг.
– Первым должен я сказать мою песнь, – сказал Храфн, – потому что я первым приехал к вам.
Гуннлауг сказал:
– Когда это бывало, чтобы мой отец шел на поводу у твоего отца? По-моему, никогда. Не будет этого и между нами.
Храфн отвечал:
– Покажем свою вежливость, не будем доводить дела до ссоры, а предоставим решение конунгу.
Конунг объявил:
– Пусть Гуннлауг скажет свою песнь первым, раз ему так хочется настоять на своем.
Тогда Гуннлауг сказал хвалебную песнь, которую он сложил в честь конунга Олава. Когда он кончил, конунг спросил:
– Храфн, как тебе нравится эта песнь?
– Государь, – отвечал Храфн, – она напыщенна, некрасива и несколько резка, совсем под стать нраву Гуннлауга.
– Ну теперь говори свою песнь, Храфн! – сказал конунг. Тот так и сделал. Когда он кончил, конунг спросил:
– Гуннлауг, как тебе нравится эта песнь?
Гуннлауг отвечал:
– Государь, она красива, как сам Храфн, но ничтожна. Почему, – добавил он, – ты сочинил в честь конунга хвалебную песнь без припева? Или он показался тебе недостойным большой хвалебной песни?
Храфн отвечал:
– Оставим сейчас этот разговор. Мы еще вернемся к нему позднее!
На этом их разговор окончился.
Вскоре после этого Храфн сделался дружинником конунга Олава и попросил у него разрешения уехать. Конунг разрешил ему. Когда Храфн снарядился в путь, он сказал Гуннлаугу:
– С нашей дружбой кончено, потому что ты хотел унизить меня здесь перед знатными людьми. Но когда-нибудь я осрамлю тебя не меньше.
– Меня не пугают твои угрозы, – сказал Гуннлауг. – Едва ли когда-нибудь дело дойдет до того, что меня будут меньше уважать, чем тебя.
Конунг Олав дал Храфну на прощанье богатые подарки, и тот уехал.
Храфн поехал на восток весной и приехал в Трандхейм. Там он снарядил свой корабль и летом поплыл в Исландию. Он причалил в Глинистом Заливе, к северу от пустоши. Его родичи и друзья обрадовались ему, и он оставался эту зиму дома, у своего отца.
Летом на альтинге встретились два родича: законоговоритель Скафти и скальд Храфн. Храфн сказал:
– Я бы хотел, чтобы ты помог мне в сватовстве к Хельге, дочери Торстейна и внучке Эгиля.
Скафти ответил:
– Разве она не обещана Гуннлаугу Змеиному Яыку?
Храфн сказал:
– А разве не прошел срок, который был между ними условлен? К тому же он теперь слишком зазнался, чтобы считаться с такими вещами.
Скафти ответил:
– Пусть будет по-твоему.
После этого они пошли в сопровождении многих людей к землянке Торстейна, сына Эгиля. Тот принял их хорошо. Скафти сказал: