- Бр-р-р,- Носач замотал головой, сколько ему было позволено.Учитель, а ты не можешь еще немного Похакать? Я тебе, конечно, верю, но все это так странно...
- И ты хочешь подтверждения? Слушай же: и дважды не придет Время Относить, как одного из нас отправят в шахту. Богу Клана не хватает золота.
Носач разочарованно сморщил нос.
- Но это не Хак, это обыкновенное пророчество...
- Юноша,- строго проговорил Грум,- запомни: никогда не Хакай без нужды, ибо Хак часто влечет Глюк.
Тут подошло Время Относить, сначала для Грума, следом и для Носача. Возле троллевой лесопильни два метателя с наборами боевых топориков за поясами травили анекдоты о гоблинах. У барака топтался свежерожденный огр. Неторопливо перетаскивали золото из шахты в Чертог собратья-пеоны. В орочьем городе было спокойно. Пока.
- А что такое Глюк?- поинтересовался Носач, возвращаясь к вырубке. Шагать пришлось долго: вырубка все глубже уходила в лес, так что лесопилка и парящие драконы-дозорные оставались во многих шагах позади.
- Глюк, юноша, - слово мудрых. Ойкумена Глючит, если вдруг без причины нарушает свои законы. После Большого Глюка Ойкумена может даже Зависнуть!
Страшно прозвучало последнее слово, и вздрогнувшему Носачу вдруг захотелось спрятаться в Чертоге и носа не высовывать наружу. Но бог не изъявил такой воли.
- Зависание - смерть законов Ойкумены,- произнес Грум, продолжая работать топором.- И смерть всех ее сущностей.
Носач снова вздрогнул.
- Но волею бога возникают новые законы и новые aci-.ab(. Только Высшие не погибают безвозвратно. Ибо владеют искусством Крутого Хака, юноша, и хранят свою сущность на Винче... э-э, в месте Ойкумены, которое выживает при Зависании.
В этот миг Носач ощутил волю бога.
- Учитель!- крикнул он, а ноги уже несли к городу.- Как же я найду этот Путь?
- Ищи Путь в себе,- донеслось с вырубки.
Какой может быть Путь в себе?
Носач миновал лесопилку, бараки и присоединился к пеонам, снующим от Чертога к шахте и обратно. Чуть было не забыл представиться. Потом молча забрал мешок с золотом и поволок к Чертогу.
- Эй, новенький,- позвал топающий следом Ищейка,- знаешь про Жгучее Лезвие?
- Нет,- сказал Носач. Потом заметил у Чертога двух пеонов, и челюсть у него отпала.- А это... как это?
- Во-во,- откликнулся Ищейка,- оно самое.
Пеоны у Чертога, были всем как пеоны, да вот только в синих рубахах. А даже новорожденный знает, что орки Драконьей Утробы всегда носят черное! Синие... это же другой Клан!
- Разбили Лезвие,- поделился Ищейка, когда они с Носачом разгрузились в Чертоге и зашагали обратно.- Начали долбить их башни баллистами. Тут по воле бога выехал рыцарь смерти и поджег под баллистами землю. Ну, те, известно, сгорели. Тогда человеческий бог двух магов выставил...
- Народ Даларана?- спросил Носач, когда вновь вышел из шахты.
- Не,- отозвался Ищейка.- Это мы завязли с Далараном. Против них Азерот выступал. Ну вот, дали маги бураном по башням и зацепили случайно огров. Те взбесились, побежали драться и прямо под буран. Бог едва половину их вытащил, да и те с красной линией жизни. А как буран стих, в дыру налетели паладины, снесли раненых огров и пошли на город...
Неужели конец, думал Носач. Не важно чья победа: после победы ничего здесь не будет. И меня не будет и Пути... Хотя нет, Путь, наверное, останется, только по нему пойдет уже кто-то другой.
- ...кто уцелел, бог к нам привел,- продолжал болтать Ищейка.Теперь будем вместе со Жгучим Лезвием оборону держать... Эй, Носач, тебя куда?
А Носач, опять подхваченный волей бога, шагал к знакомой вырубке. Он и бежал бы, но на бег воли бога не было. Только бы Грум оказался на месте!
Грум был на месте.
- Учитель!- Носач привычно стал по правую руку старого пеона.- Как я рад тебя видеть! Думал, не будет воли бога на нашу встречу! Ты слышал о Жгучем Лезвии?
Грум кивнул.
- Теперь люди добьют и наш Клан,- с горечью сказал Носач.- Мы тратили жизнь на разговоры о Пути, а она оказалась короче взмаха топора.
- Будь ты и прав, Ученик, будь наша жизнь короче взмаха топора, разве не достойнее прожить ее беседуя о Пути, чем стенать: как мало осталось жить?!
- Ты прав, Учитель,- подумав, согласился Носач.
- Но в мире нет случайного,- размеренно стучал топором Грум,- и смерть всего лишь этап нашего Пути.
- Но разве не исчезаем мы, когда приходит смерть?
- А разве исчезает воздух, когда перестает дуть ветер? Лишь становится по иному заметен нашим чувствам. Так и со смертью - умирает наше тело. Наша сущность же уходит в Ойкумену, чтобы возродиться в ином теле.
Носач вдруг вспомнил видение земли с высоты драконьего полета, спасшее ему жизнь. От внезапного понимания, он чуть было не выронил топор из рук, но на то не было воли бога.
- Нам дается жизнь, чтобы, накапливая знания и опыт, мы постигали законы Ойкумены. Но, не понимая куда стремиться, многие из нас гонятся за пустыми ценностями воплощения: его здоровьем и силой, его победой над врагами. Сущность же, признающая себя просто телом, от жизни к жизни воплощается в телах, все менее склонных к размышлению. Теряет байты духа и однажды рождается деревом или камнем.
Время Относить настало для пеонов почти одновременно, и Носач, зашагав вслед за Грумом, попросил: