– Хельги сын Торбранда сохранит свободу. Однако должен он поклясться не отходить от усадьбы более чем на двести шагов до суда, который состоится завтра в полдень.
И все поддержали дружными криками то, как рассудил Харальд Тордсон. И говорили, что великая удача им иметь законоговорителя, который не перебирает по полдня старые законы, выискивая тот, что подойдет, а сам творит суд по справедливости.
– Наш тинг начался с суда над Хельги и закончится судом над ним же. Не припомню еще такого в нашей округе, – сказал затем Харальд Тордсон. – Лучше бы ты еще один год оставался дома, Хельги сын Торбранда. И все мы могли бы спокойно пить пиво и спать по ночам.
И Торбранд с Бьёрном увели за собой Хельги, все время оглядывающегося на Ингрид, которую уже уводил с собой отец. Однако Хельги успел заметить ее взгляд и понял, что завтра суждено им снова увидеться.
И когда они уже были у самой усадьбы, Хельги увидел, что на него смотрит Туранд, стоящий в окружении слуг Харальда. Тот подмигнул ему и крикнул:
– Она перехитрила даже меня! Здорово у нее получается выбирать себе женихов. Ты очень удачлив, но платок-то она дала Торгилю.
– Ты все расскажешь в полдень на тинге, – крикнул в ответ Бьёрн, а Торбранд толкнул Хельги, чтобы тот не останавливался.
Утром поднялась суматоха, когда слуги Харальда Тордсона увидели, что ночью Туранд через прохудившуюся крышу выбрался из дровяного сарая, где его держали, и сбежал. Кто-то видел лодку, что на рассвете проплывала мимо. Потому в полдень на тинге Туранда объявили вне закона, а за Хельги не нашли вины, ведь двенадцать свободных мужчин поручились, что верят его словам о том, что на поединок он был вызван обманом. И уронил бы свою честь, когда бы от него отказался.
После тинга к Торбранду подошел Гудбранд Белый, человек ярла Хакона:
– Я вижу, люди в вашей округе немало делают, чтобы хранить мир. Это хорошо, когда все мы богатеем и обнажаем мечи только за морем. И ярлу от этого только прибыток.
– Лучше нет, чем жить с соседями в мире и решать все дела по справедливости. А те, кому по душе звон мечей, всегда могут отправиться в землю англов или фризов, – ответил ему Торбранд.
– Однако есть люди, которым не по душе такой порядок, те, кто хочет, чтобы снова на нашей земле лилась кровь и горели усадьбы. И сдается мне, что один из таких людей был здесь совсем недавно.
– Мое дело растить хлеб и ловить рыбу, а в дела ярлов и конунгов мне вникать не с руки, – ответил Торбранд. – Однако ведомо мне, о ком говоришь ты.
– Боюсь, Торбранд сын Торира, с этих дней поселилась в ваших краях кровная вражда с человеком Олафа Трюггвасона. И Туранд сбежал до суда, так что неведомо мне, какой конец будет у этого рассказа, когда дойдет он до Торвинда Кабана из Хиллестада.
– Правда то, что говоришь ты, и печалит это меня. Но какой же совет в таком деле может дать человек ярла Хакона?
– Ярл Хакон знает, кто на его стороне, и не бросает таких в беде. Как ты думаешь, будет ли грозить твоей усадьбе беда этой зимой, если твой сын Хельги отправится со мной в Хладир, где о его судьбе позаботится ярл Эйрик сын Хакона?
– Скажу я, что это будет великий почет и для Хельги, и для всей нашей семьи, если один из моих сыновей поступит в дружину Эйрика Хаконарсона. Но почему ты выбрал Хельги, а не Бьёрна? Уж если кто из них двоих и может стать славным воином, так это не Хельги.
– Может, Хельги и не станет великим воином, – ответил Гудбранд, – но в удаче ему не откажешь. А удача – это то, что в скором времени может понадобиться ярлу Хакону и его сыну Эйрику. Не так много осталось у ярла сыновей, чтобы снова обрушить град на своих врагов, как при Хьёрунгаваге[17]. Здесь и небольшая удача пригодится.
– Я слышал, не последним ты был при Хьёрунгаваге? – спросил Торбранд.
– Да, я был на кораблях Эйрика, сына Хакона. И я видел, как Бу Толстый сначала бился, как берсерк, а потом нырнул в море вместе со своим золотом. Эйрик покрыл себя в том бою славой. И с тех пор я с ним и с его отцом.
– Слышал я, что Хакон ярл с годами становится все меньше охочим до битв и все больше – до женщин? – задал еще один вопрос Торбранд.
Гудбранд поморщился:
– Не мне судить ярла, но я тоже слышал что-то подобное. Однако в дружине Эйрика обычаи строгие, как у йомсвикингов. Не беспокойся, твой сын будет упражняться с мечом, а не с тем, что висит у него между ног.
17