– Скажи, Кетиль, – снова спросил Хельги, – ты что, как Один, принес себя в жертву богам, чтобы набраться всей этой премудрости?
– Многие народы впитывают такую премудрость с молоком матери. В их крови лисица уживается со змеей. Когда мой отец женился в третий раз, он отдал меня на воспитание своему брату Хёгни Путешественнику, когда тот отправился в Миклагард[23] к ромеям, чтобы служить в страже их конунга. И там я провел семь лет. Сначала слугой у воинов, потом воином. А потом я стал десятником. Но служить их конунгу, которого они называют базилевс, совсем непросто. Хотя я и стал богаче многих из тех, кто владеет большой усадьбой в наших краях. Ромеи в окружении базилевса постоянно враждуют между собой и спорят за награды и место около правителя. И воину с Севера там никогда не стать большим вождем. Потому я вернулся. У моего сводного брата Гудмунда уже есть свой корабль, и он сейчас в походе в земле франков. И я тоже хочу иметь свой. Но сначала мне надо прославиться дома, чтобы люди пошли ко мне в команду. А пока я – простой воин у своего отца.
Хельги задумался.
– Слышал я, что не в обычае у конунга Миклагарда держать среди стражей воинов иной с ним веры, – начал он…
– Да, мне уже доводилось креститься. Но я решил, что креститься второй раз не повредит. Тем более, когда об этом с мечом в руках просит сам Олаф Трюггвасон. От лишнего же крещения Белый Христос может только обрадоваться.
И весь путь до датских проливов Хельги расспрашивал Кетиля про Миклагард. И Кетиль рассказывал, как могуч базилевс, и как много у него золота, и какие высокие там дома и святилища Белого Христа. Еще он рассказывал про воинов разных народов, служивших у базилевса: армян, франков, печенегов, булгар, – и про то, как они ведут себя в бою, и в чем их сила, а в чем – слабость.
Датские проливы они собирались пройти вечером и ночью, когда корабли данов, сторожившие проход, возвращались к берегу. Из двадцати двух человек, которых отпустил Олаф, двое умерли, а биться могли только четырнадцать. Потому встреча с кораблем конунга Свейна могла обернуться для них либо смертью, либо рабством. Но Рагнар сказал, что в этих местах он плавал больше раз, чем в его жизни было дней без ссор с женой, когда он бывал дома. И поэтому проведет их через проливы с завязанными глазами.
Гудбранд на это ответил, что вообще не знает о таких днях, потому есть у него сомнения в клятве Рагнара, но добавил, что другого выхода у них нет.
Потому, приблизившись к Зунду, повернули они к берегу и весь день прятались в маленьком заливе. А когда начало смеркаться, то обмотали весла ветошью, чтобы не плескали, и отчалили.
Хельги вместе с остальными всматривался в море, пытаясь предугадать, откуда придет опасность. Но никаких кораблей видно не было. Потому лица у всех начали светлеть, а Арни даже тихо затянул песню гребцов.
Внезапно, когда проходили они мимо острова в двух милях от места их стоянки, из-за него показались два боевых корабля с двумя десятками пар весел у каждого. Корабли эти шли быстро, и по всему было видать, что Гудбранду и его людям даже не стоит пытаться уйти от них, чтобы перед битвой не утомлять людей греблей. Потому он приказал повернуть корабль носом к преследователям, а дюжине людей – надеть шлемы, взять щиты и копья и стать на носу, чтобы казалось, будто у них на корабле полно воинов. Сам он надел серебряный шлем, что взял в бою у Черного Ульфа, и стал впереди.
Хельги и еще три человека остались сидеть на веслах, чтобы корабль мог немного поворачиваться. И Хельги сказал Арни, который снова сидел рядом с ним:
– Не лучшая судьба – попасть в плен к данам, чтобы они продали тебя на юг черным людям – маврам.
– Если не хочешь в плен, то крепче держи меч, – ответил тот. – Тогда можешь надеяться попасть в чертоги Одина. А если не сможешь уже держать меч, то бросайся за борт. Так ты не попадешь к Одину, но избежишь рабства.
Хельги сглотнул.
– А ты сам какой путь выбрал бы? – немного запинаясь, спросил он Арни.
– Ну, я выбрал бы путь, по которому корабли эти оказались бы кораблями ярла Эйрика, мы бы пристали к берегу, он обнял бы нас и велел открыть бочонок пива.
– Что же, хороший путь, я бы тоже прошел по нему, – ответил Хельги, слегка улыбнувшись.
Два преследующих корабля быстро сблизились с ними. На носу того, что был чуть больше, стоял человек в синем плаще и в черном шлеме. Подойдя на полет стрелы, он крикнул:
– Я вижу сверкающий серебряный шлем, но не вижу здесь моего друга Черного Ульфа. Уж не случилось ли с ним чего?