Пытаясь успокоить сбившееся дыхание, я взглянула Каю в глаза — и почти утонула в том потоке мыслей, чувств и эмоций, которые он пытался передать мне через зрительный контакт. Нежность, печать, жажда, тоска, влечение — черт как он мог всё это чувствовать и при этом не сходить с ума?
— Кто ты такой? — прошептала я, не решаясь повышать голос, чтобы не спугнуть это мгновение, — Что ты делаешь со мной?
— Я — твой раб, — так же тихо ответил Фергюссон, невесомо, кончиками пальцев поглаживая мою кожу, скрытую свитером.
Каждое его прикосновение отзывалось в моем теле вспышками, будто меня било током. Странное и пугающее ощущение. Вообще, вся эта ситуация — она одновременно будоражила и пугала меня. Я никогда, ни в какой ситуации не оставалась настолько беспомощной. И пока я так и не могла решить — нравится мне это, или всё же нет.
— Я….я…
Что я хотела сказать? Попросить отпустить меня? Или наоборот — потребовать никогда не разрывать объятий? В голове будто торнадо прошелся и смел все преграды, барьеры и эмоциональные зажимы, которые я тщательно и методично возводила всю свою жизнь. Чтобы потом потерять их в один миг из-за одного поцелуя.
Однако, я так и не успела ничего сказать. Потому что снизу раздался грохот, гораздо существеннее того, который учинили мы. И вот он смог нам помочь оторваться друг от друга. Кай уже не выглядел расслабленным. Нет — теперь он напоминал того сурового воина, которого я ни раз и не два видела в своих снах-воспоминаниях. Лицо больше не выражало никаких эмоций, кроме мрачной сосредоточенности, а глаза снова покрылись корочкой льда.
— Что-то случилось, — негромко бросил он, и, выпустив меня из объятий, первый направился к двери.
Я же, ругая себя за секундную слабость, двинулась за ним. Вряд ли, конечно, наши товарищи, в ожидании, пока мы, наконец спустимся, устроили драку. Однако, беспокойство Кая передалось и мне. Всё же грохот был такой, будто кто-то, как минимум, швырнул диван в стену. А почти на бегу ворвавшись в гостиную, я поняла, что недалеко ушла от истины.
Мы с Фергюссоном замерли, оглядывая открывшуюся нам картину. По комнате будто ураган прошелся — плазменный телевизор накренился на один бок и его экран покрылся сеткой мелких трещин, стеклянный журнальный столик был разбит, а диван — и тут я дала себе мысленное очко за смекалку — бесформенной кучей лежал в углу, являя миру деревянные обломки и набивку.
Авелин, Адриан и Хелена стояли возле камина, напряженные, но явно беспомощные. Проследив за тем, куда направлены их взгляды, я повернулась — и замерла. На нас смотрела и злобно усмехалась совершенно незнакомая женщина в непонятной черной робе. Длинные черные волосы свободно струились по плечам, ниспадая до самой талии, загорелое лицо, на котором ведьминским огнем сияли два изумрудных глаза, пальцы с длинными ярко-красными ногтями были унизаны кольцами.
Но это ладно. Подумаешь — какая-то крейзи вумен проникла на частную территорию. Нет, из колеи меня выбило не это. А то, что одна из ее рук была вытянута вперед и явно держала в какой-то магической ловушке Барбару. Которая, прижав ладони к своему горлу, смотрела на нас полными ужаса глазами.
— Явились, голубки, — сказала, довольно усмехаясь, незваная гостья.
Кай
Что там Кук говорила? Слишком много потрясений для одного дня? Официально заявляю — мы с ней поменялись местами. Ибо сейчас я чувствовал, что мой эмоциональный фон перегружен и вот-вот даст трещину.
Сперва этот поцелуй. Нет, я не спорю — тот факт, что Давина сама потянулась за ним, было похоже на удар молнии, в хорошем смысле. Да и сам поцелуй — он был даже лучше, чем в самых смелых моих мечтах. Да, может быть, моя фантазия нуждается в существенной доработке. Всё же уже не мальчик, чтобы ждать под балконом, пока прекрасная леди скинет мне свой платок, или что они там кидают. Ну, и не похожа Кук на леди. Скорее, просто строптивая девица, которая может вспороть брюхо ножичком, а потом им же попытаться сделать себе маникюр. Я знаю, о чем говорю — своими глазами как-то видел подобное. И — мне это понравилось.
Но это всё не идет ни в какое сравнение с тем, что я почувствовал, когда увидел, как какая-то гребаная ведьма взяла Барбару в заложники. Мою Барбару! Женщину, которая заменила мне мать. Которая любила меня, терпела все мои капризы, вспышки ярости и приступы меланхолии. А если мне случалось заболеть — выхаживала меня, чуть ли не кормя с ложечки, и посылая мужа в город за самыми свежими фруктами.
К слову о муже…
— Где Итан? Что ты с ним сделала? — крикнул я, чувствуя, как кулаки сжимаются от ярости.
— Это тот мужчина, которому она принадлежит? — ведьма кивком головы указала на мою экономку, — Я его вырубила. Слишком много людей меня утомляют.
От злости перед глазами заплясали белые пятна. Не думая о последствиях, я дернулся вперед, касаясь амулета, но ведьма остановила меня одним движением руки.
— А-а-а, — погрозила она мне пальцем и снова кивнула на Барбару, чьи ментальные тиски явно сжались сильнее, вырывая из горла женщины тихий вскрик, — Не суетись мальчик. Дернешься — и ей конец. И потом — махать таким большим мечом в замкнутом пространстве не слишком умно. Ты своей зубочисткой больше навредишь, чем поможешь.
Я скрипнул зубами от бессилия, понимая, что она права. Клеймор не предназначен для ведения боя в замкнутом пространстве. Моя стихия — открытая территория. Вот где мне точно нет равных.
Ведьма тем временем окинула всех внимательным взглядом и добавила, чуть повысив голос:
— Это всех касается! Никаких Артефактов — или можете попрощаться с этой смертной. А ты, дорогуша, — взгляд ведьмы будто пригвоздил к месту Грей, — Держи свои фокусы при себе. Да, я знаю, что ты — Норна. Я чувствую запах Одина, ты буквально провоняла его магией.
— Кто ты такая? — кажется, наша ведьмочка была единственной, кто сохранял спокойствие.
— А ты догадайся, — хихикнула эта ненормальная, — Покопайся в памяти предков, может, они тебе чем и помогут. Во времена вашей молодости мое имя было на слуху у таких жалких крыс, как вы.
Кук медленно приблизилась ко мне, и, взяв за руку, чуть сжала ладонь. Я кинул на нее удивленный взгляд, но она не смотрела на меня — ее глаза внимательно изучали ведьму.
— Мы не запоминаем имена всех психов, которые нам угрожают! — заявила наш лидер, привлекая к себе внимание, — Уж извините — вас всех сложно упомнить.
— О, как мило — юная Лета подала голос, — хмыкнула гостья, продолжая удерживать Барбару, — Что же, могу дать подсказку — имя Бальдр вам о чем-то говорит?
Я выдохнул, чувствуя, как тонкие пальчики сильнее стискивают мою ладонь. Всего пару дней назад я произносил его. Рассказывая Кук легенды нашего рода. Но, если так, то…
— Ты — та ведьма, которая притворилась Локи и помогла убить Бальдра, — я утверждал, а не спрашивал.
— Гульвейг[1], - добавила Грей, видимо, тоже сложив два плюс два.
Ведьма кивнула:
— И главный приз за сообразительность получает мрачный юноша, похожий на эльфа. Тебе, конфетка, — повернулась она к Хелене, — Ничего не дам, потому что ты играешь нечестно. Ведьмам нельзя доверять шарады, они слишком хитры.
— Чего ты хочешь? — перебила её Авелин.
Видимо, нашего доблестного капитана уже порядком утомили и беседа, и наше бездействие. Впрочем, как и всех нас. Я отчетливо видел, как Адриан замер, готовый в любую секунду броситься спасать Барбару. В этом был весь Док — всего себя готов был отдать, лишь бы спасти людей. Что уж тут скрывать — он был лучшим из нас. Самым чистым и благородным.
— Вы такие скучные, — вздохнула Гульвейг, — Серьёзно — строить козни Асам было гораздо веселее. Я так веселилась, когда стравливала их со своими хозяевами.