— Ульф Жаба упал мертвым, и уронил флаг. Тут конунг сказал что надо поднять ворона. И так получилось, что он оказался у знамени один… — продолжил хирдман в изрубленном шлеме.
— Это правильно — сказал ему Хродвальд. — Ведь без флага люди не смогут понять куда идти, и не смогут сплотиться. Когда так много людей, без флага никак. А еще нам нужен рог!
— Что ты делаешь, Хродвальд? — спросил Клепп.
— Голову. Я ищу голову Торвальда. Я вижу, вон рука, вот нога. Но не могу найти голову.
— Они увезли её с собой — ответил Веслолицый. — И перед тем как ты пришел, мы поговорили, и решили уходить.
— А где враги?! — встрепенулся Хродвальд.
— Дерутся с другими южанами. Появились еще всадники, и похоже это люди короля. Или может они просто друг друга не любят, но сейчас им точно не до нас. — весело сказал Клепп. Хродвальд с удивлением заметил, что здоровяк улыбается. Улыбка странно смотрелось на грязном, залитом кровью и дорожками от слез, лице.
— Хорошо, — сказал Хродвальд, — Тогда берите тело Хродвальда, и надо идти к лесу.
Еще до того как ярл договорил, люди развернулись и стали уходить. Они проходили мимо ярла и тела конунга, старательно обходя и живого и мертвого. Но никто не стал поднимать тело Торвальда. Ярл заметил рядом хирдмана в изрубленном шлеме, и крикнул:
— Ты! Возьми своего конунга!
— Прости мой ярл, но я слишком изранен и изможден. Я даже бросил свой щит, чтобы было легче идти. Я не могу унести Торвальда. — и не дожидаясь ответа хирдман зашагал прочь. Он и в самом деле был без щита, и прихрамывал. Хродвальд оглянулся вокруг. Люди отворачивались и отходили. Хродвальд подошел к телу брата. Он хотел проститься. Голова болела, мысли были тяжелыми и ворочались с трудом, словно каменные валуны. Хродвальд вдруг заметил, что его щит сколот почти на треть с одного края. А в правой руке пусто, как и в ножнах на поясе. Ярл отбросил щит, и хотел присесть рядом с Торвальдом, но его качнуло, и он упал рукой на труп. Прямо в рану на животе старшего брата. Рука провалилась в мягкую и податливую плоть. Хродвальд вскочил, и быстрым шагом пошел прочь. Ладонь жутко воняла, и Хродвальд все же задержался, и вытер руки об одежду убитого. Вернее об шкуры, в которые он был одет. Это был скьёльдунг. Хродвальд осмотрелся. Те кто остался жив, неплохо поживились, на поле не осталось ни одного тела в доспехе, включая Торвальда. Но, по хорошему, следовало бы поискать еще, ведь Хродвальда же они не обобрали. Спустившись с холма ярл понял, что лучше бы кольчугу с него стянули. А еще, подняв руки, чтобы снять шлем, нащупал только свой собственный череп. Шлем с него все же сняли. Лицо и лоб были залиты кровью, вот и ощущались, словно полумаска шлема.
Хродвальд понял, что если он попытается снять кольчугу то упадет. А если упадет, то не сможет встать так сразу, и ему придется полежать и отдохнуть. И тогда он может опоздать на драккар. К счастью, прямо перед ним появились Клепп, все еще державший свою девку, и Веслолицый. Они подперли его с двух сторон, схватили за пояс, и почти понесли в лес.
Хродвальд сначала пытался перебирать ногами, но вскоре совсем выбился из сил, и уснул. Проснулся он только когда его поднимали на руках на борт драккара. Открыв глаза, Хродвальд увидел, как его тащит за пояс Айвен.
— А где ты был в битве, Айвен? Я тебя искал! — удивленно спросил Хродвальд.
— Да, ярл там половину поля оббегал, тебя ища — прогудел Клепп — Где Айвен, где Айвен? Никто не видел Айвена?
— Ну а я вот… — развел руками Айвен. — Тут застрял.
— Пропустил много интересного — серьезно сказал Веслолицый.
Хродвальд посмотрел на людей которые садились в драккар. Он боялся что у него не хватит достаточно здоровых, чтобы грести. Впрочем, они будут идти вниз по реке.
— Да… — Айвен растерянно и виновато замялся — Я когда на берег высадился, неудачно щит схватил. И большой палец себе вывихнул — Айвен показал левую руку. Она была перебинтована. — Мне уже вправили, и мазь дали! — успокаивающе сказал Айвен, подтаскивая ярла поближе к рулевому веслу. Хродвальд пустым взглядом смотрел на горло Айвена, и гладил ладонью рукоять ножа. Потом убрал руку с ножа, и похлопал ей Айвена по плечу. Это получилось не сразу. Наконец ярл разлепил спекшиеся губы, и сочувственно произнес: