— Не хнычь! — но ему и самому бы не помешал грозный окрик, чтобы прийти в себя. Его мысли испуганными оленями метались, ища новые тропы. Спрятаться в скалах? На лодках до дома точно не добраться. Штурмовать эту громадину на баркасах? Сомнительно, до края борта едва дотянуться. Попытаться вернуться к драккару и уйти на нем? Но Брагги четко сказал что драккар медленее этого… Этой хелевой галеры!
— Он тут пройдёт — равнодушно сказал Веслолицый — я в него постреляю сверху. Удобно будет.
— Почему тут? — удивился Хродвальд, — Узко же очень.
— Ну посмотри на него. Он же на семь локтей в воде сидит. Тяжёлый очень. С севера бы сразу подходил, и опасно там. А тут под скалой, вон как в море жизнью светит. Глубоко. Я бы таким курсом шел, если бы сюда целил.
Хродвальд задумчиво кивнул. Потом перевёл взгляд вниз, на воду. Они стояли на скальном выступе, который выступал вперед, будто крыша стадира над стеной.
— Ладно, сиди тихо, без нас не начинай — Ярл развернулся и быстрым шагом пошёл обратно. Вернее, почти усевшись на задницу, заскользил среди камней.
Через несколько шагов Нарви нагнал ярла и горячо зашептал ему на ухо.
— Тебе нельжя дать шлабину, ярл. Шкальд только и думает, что о саге, но Кленг наштраивает их на тебя. Как бы не доплыть драккару до родных фьёрдов без тебя. Они ишпуганы, хоть не покажывают, и они не верят тебе. Веди их на скалу, мы прыгнем ш неё на лодку мертвяков. Просто не дай им жадуматься!
Хродвальд встал, и задумался сам.
Его старший брат Торвальд говорил: «Дружину нужно собирать как кольчугу, колечко к колечку, ни одного плохого, и все на своих местах». Торвальд держал фьёрд Семи Битв уже девять лет, и мог выставить ополчение из сотни бондов, тем самым занимая место в середине списка из десяти самых сильных конунгов севера. Все знали Торвальда Большие Объятья как плохого врага, хорошего союзника и хитрого торговца. Хродвальд его внимательно слушал, но собрал дружину из сумасшедших и никому не нужных отщепенцев, среди которых вряд ли нашлось бы пятеро знающих друг друга по именам до этого похода…
Средний брат, Вальдгард, по замыслу отца должен был помогать старшему, но вместо этого прослыл самым жадным наёмником на побережье. Он успел послужить даже южанам. Вальдгард Длинный Меч поднимал стяг с вороном в двух больших битвах, и всегда был на стороне победителей. И ни разу не было такого, чтобы он терял в походе больше трёх человек.
«Окружай себя людьми которые преданы тебе» — говорил Вальгард маленькому Хродвальду — «И испытывай их преданность на мелочах. Испытывай взглядом. Испытывай словом. Пусть они привыкнут верить тебе. Подчиняться. Выполнять то, что ты говоришь. И когда ты начнёшь испытывать их делом, ты поймёшь, что с этого и надо было начинать!» — и Вальгард начинал хохотать. Вальгард всегда был странным, больше других братьев похож на отца. И его совету Хродвальд смог последовать слишком поздно.
Отец всегда говорил Хродвальду: «Твоя дружина, она как рыба в кулаке. И сжимать этот кулак ты должен не так сильно, а то выскользнет, но так крепко, как только можешь».
Отцу Хродвальда всегда было трудно донести свою мысль до других людей.
По всему выходило, что советы умных людей он умеет слушать, но не умеет им следовать. Возможно, пора попробовать делать так, как получается у него самого.
***
Спустя некоторое время, злой Хродвальд, с саднящим горлом от выкрикиваемых шёпотом приказов, вывел своих людей на скалу, что нависала над проливом. Они карабкались по наклонному склону, ругаясь и почти не таясь, подскальзывались, падая на камни. Хродвальд ободрал руки потому что он постоянно хватал своих соскальзывающих по камням людей, не давая скатиться в воду. Ярлу казалось, что случайный стук и лязг оружия был настолько громок, что вокруг скал всплыла оглушенная рыба. Но проверять он не стал.
Коротенький поход в несколько сот шагов, когда идут не двое, а два десятка, оказался настоящим испытанием. Наконец они добрались до скального балкона над южным входом в бухту, и спрятались от брызг и ветра в удачно подвернувшейся расщелине. Пока никто кроме ярла, Нарви и Веслолицего так и не увидел Галеру Мертвецов. Повезло. Но самое трудное было впереди. Люди в последний раз проверяли остроту топоров, подтягивали ремни доспехов, заправляли бороды за броню. За приближением врага следил Веслолицый. Седые, неровно обрезанные волосы старого лучника намокли от брызг, и прилипли к черепу и шее, и оттого он казался совсем ссохшимся стариком. Хродвальд, как и остальные, бросал на него испытывающие взгляды и молчали. Зато Кранк говорил сразу за всех: