Кетиль взревел и заскрежетал зубами. Его меч взлетел вверх и со свистом обрушился вниз. Секира Свипдага парировала удар на полпути с оглушительным звоном и снопами искр. Затем она наотмашь ударила по щиту противника. От такого удара берсерк зашатался.
Ирса, возбужденно дыша, поднесла к груди сжатые кулаки.
Кетиль с трудом приходил в себя. Он рубил и рубил, уже не думая об очередности ударов, и каждый из них был преисполнен силы. Однако Свипдаг успешно отражал каждый удар противника и отвечал не менее мощными ударами, круша щит берсерка. Его сильные руки, привыкшие валить лес и ворочать огромные камни на отцовском хуторе, уверенно управлялись с тяжелой секирой. Грохот боя переполошил стаю птиц, которые заметались, отчаянно крича.
Внезапно секира Свипдага всей мощью обрушилась на шлем берсерка. Наполовину оглушенный, Кетиль выронил шит. Острый край секиры с мерзким чавканьем вошел глубоко между его ребрами. Кетиль вскрикнул и опустился на одно колено. Его голова упала на грудь. Свипдаг точным ударом рассек шею берсерка. Кетиль растянулся на земле. На его лице застыло изумление.
— Свипдаг! Свипдаг! О, Свипдаг! — кричала Ирса, смеясь и плача одновременно.
— Клянусь собственным удом, я отрежу твой, прежде чем ты сдохнешь! — свирепо крикнул другой берсерк и поспешил на поле боя, чтобы отомстить за павшего товарища.
Несмотря на то, что Свипдаг истекал потом и тяжело дышал, он нашел в себе силы встретить нападавшего широкой улыбкой. Справиться с этим глупым берсерком было еще проще. Свипдаг сумел восстановить дыхание, дразня своего противника, подобно тому как на отцовском хуторе он дразнил быков забавы ради. Однако в нужный момент он легко сумел распороть живот самонадеянному великану. Кровь хлынула ручьями.
Вот уже третий берсерк, обезумев от ярости, отделился от свиты конунга. Он бежал через луг все быстрее, отчаянно размахивая своей секирой над головой. Свипдаг внезапно шагнул в сторону и со всей силы пнул нападавшего в голень. Безумный берсерк, потеряв равновесие, шлепнулся наземь. Секира Свипдага настигла его, перебив позвоночник.
Адильс, пораженный увиденным, крикнул своим людям, чтобы те стояли на месте. Но четвертый берсерк ослушался его. Едва успел Свипдаг, обернувшись, отразить коварный удар в спину. Вновь кинулся на него берсерк, пытаясь сбить с ног. Секира Свипдага стремительно летала в воздухе, оставляя за собой хвост кровавых брызг. Вот он упал от удара щитом, однако успев при этом размозжить нападавшему коленную чашечку. Свипдаг быстро перекатился по земле в сторону, схватил свою секиру и ловко вскочил на ноги. Вошедший в раж берсерк не чувствовал боли, поэтому он поначалу не заметил, что покалечен. Однако подняться на ноги ему так и не удалось, и он сумел противопоставить атакам своего противника только убогую защиту, на которую был способен одноногий инвалид. Свипдаг действовал быстро. Вновь его секира нанесла точный удар, и уже четыре поверженных воина лежали на лугу, а над ними роились тучи мух. Ирса воспрянула духом.
Раскрасневшийся, покрытый свежими ранами Свипдаг тяжело дышал. Его одежда была измазана землей, а волосы слиплись от пота.
В диком гневе конунг Адильс закричал срывающимся голосом:
— Великий урон ты нанес мне и теперь должен будешь заплатить за это! Гей, мои воины, все разом покончите с ним!
— Не бывать этому, пока мы живы! — закричала в ответ Ирса и бросилась вперед. Верные королеве воины последовали за ней. По приказу Ирсы они построились вокруг Свипдага кольцом, плотно сомкнув щиты.
Оставшиеся восемь берсерков окружили их, рыча от ярости, улюлюкая, посылая проклятия и насмешки, делая вид, что вот-вот бросятся на противников. Воины королевы стояли неколебимо, выставив вперед копья и мечи. За их спинами лучники то и дело дергали тетивы своих луков, наполняя воздух жужжащими звуками, точно рой разозленных ос готовился броситься на противников. Даже берсеркам бессмысленно было нападать на эту рать, превосходившую их числом.
Ирса подошла к своему дрожащему от ярости мужу и сказала:
— Уйми своих псов. Мои люди собираются защищать Свипдага до тех пор, пока ты не отпустишь его с миром.
— О, ты счастлива сегодня, разве не так, Ирса-сука? — ответил Адильс. Он даже сделал вид, что собирается ударить ее. Она сжала кулаки, ответила на его взгляд не менее яростным взглядом и продолжила свою речь:
— Он не набивался на драку, а приехал, чтобы поступить к нам на службу. Это твои проклятые берсерки, подобно троллям, насели на него. Ну что ж, он преподал им хороший урок! Я говорю тебе — реши дело миром! Немедленно отзови своих псов! Поверь, Свипдаг принесет тебе больше славы, чем все берсерки на свете, которые только поганят землю.
— Что заставляет тебя заботиться о моей чести, Ирса?
— Сказать правду, совсем немногое, но, похоже, тебя она волнует еще меньше.
Далее речь Ирсы стала мягче. Прошедшие годы научили ее тому, как доказать Адильсу истинную суть вещей. В конце концов она сумела помирить своего мужа со Свипдагом. Когда победитель берсерков появился в усадьбе и люди конунга и королевы узнали о случившемся, они столпились вокруг пришельца и признались ему, что никогда еще среди их соратников не было такого смельчака. Однако королева Ирса нашла возможность шепнуть ему на ухо:
— Будь начеку. Эти восемь берсерков никогда не нарушат свою клятву покончить с тобой.
Свипдаг кивнул. Прошлым вечером во время пира в королевских палатах он услышал историю о том, как был убит конунг Хельги восемь лет назад. Он подумал с юношеской горячностью, что это было самым подлым из всех известных ему злодеяний, и сегодня, женщина, больше всех пострадавшая тогда, пытается спасти ему жизнь.
— Да, пожалуй, я пока еще причинил им меньший ущерб, чем бы мне хотелось, моя госпожа, — сказал он ей.
Ее глаза расширились от страха.
— Что ты имеешь в виду? Нет, Свипдаг! Берегись! Никогда не оставайся один!
Тут к ним подошли другие воины, и стало невозможно вести столь прямые речи.
По настоянию королевы Адильс отвел Свипдагу этим вечером почетное место рядом со своим троном, выказывая учтивое обхождение и расхваливая своего нового воина, пока продолжался пир. Берсерков не было в зале. Адильс уже успел побеседовать с ними так, чтоб никто не слышал, о чем они говорили. Позже он уверял, что пытался их успокоить. Свипдаг отметил про себя, как они неуклюже уходили из залы, стараясь скрыть свою угрюмую радость. Но сын хуторянина вел себя так, словно ему ничто не угрожает. Он провел целый день, затачивая свою секиру — дескать, ни один, даже самый хороший, работник не сможет справиться с этим лучше, чем он сам. Когда конунг посоветовал ему расположиться на ночлег не в зале, а в отдельном доме для гостей, что стоял на другом конце двора, Свипдаг от души поблагодарил его… а сам, выбравшись из залы тайком под покровом темноты, увязал свое оружие и кольчугу в узел из стеганой куртки и до поры спрятал его в темном углу сеней, вместо того чтобы отнести его в дом для гостей.
В зале продолжали пировать. Хмельное лилось рекой.
Было уже довольно поздно, когда Адильс пожелал ему доброй ночи. В сенях было темно, как в яме. Свипдаг был рад этому. Он сумел на ощупь найти свой шлем и кольчугу, так что никто этого не видел.
Твердо держась на ногах — ведь на самом деле он выпил гораздо меньше, чем пытался показать — Свипдаг пересек двор усадьбы. Около дома для гостей все произошло так, как он ожидал. Восемь берсерков выступили из тени и набросились на него.
Свипдаг усмехнулся и отступил к стене, давая противникам подойти поближе. В ночной темени было трудно разглядеть, где друг, а где враг. Свипдаг единственный мог без опаски бить направо и налево, и к тому же он был закован в броню.
Свипдаг успел убить еще одного из берсерков, когда то, что должно было произойти без лишнего шума, услышали воины в зале и выбежали посмотреть, что происходит. Они быстро прекратили драку, раздраженные позором, который берсерки навлекли на всю дружину.