Тогда Вильхьяльм говорит:
— Во-первых, государь, никто не справится с этим, кроме меня, а во-вторых, вы сами поручили мне это дело. Я исполню ваше повеление или погибну.
Они скрепили договор рукопожатием, как это было принято. Хрольв не обратил на это никакого внимания. Потом все отправились спать и быстро заснули. По-прежнему, как уже говорилось, Хрольв прислуживал Вильхьяльму.
Вильхьяльм и Хрольв встали рано утром и снарядились на поиски оленя. Они отправились в лес и вскоре увидели его. Вильхьяльм поскакал галопом. Он летел будто птица. Олень несся еще быстрее. Хрольв с трудом поспевал за Вильхьяльмом. Он видел, что Вильхьяльм сильно обогнал его. Они долго преследовали оленя. Хрольв отставал, а Вильхьяльм был всегда впереди. Но вдруг Вильхьяльм соскочил с коня и воскликнул:
— Никогда не будет удачи тому, кто загоняет себя до смерти, чтобы добиться женщины, богатства и власти!
Хрольв подошел к Вильхьяльму и спросил, почему тот упустил оленя. Вильхьяльм ответил:
— Я бы и дольше мог скакать так же легко, если бы захотел. Но мне кажется, что зверя следует поймать тебе и, как мы договорились, выдержать все испытания вместо меня, если ты способен на это.
Хрольв ничего не ответил и побежал за оленем. Погоня была долгой, и в конце концов расстояние между ними стало сокращаться, так как олень сильно устал. Они оказались на какой-то поляне. День клонился к вечеру. В центре поляны возвышался холм, высокий и широкий. Поляна была красивая, покрытая густой травой. Когда Хрольв подошел к холму и обошел его кругом, холм вдруг раскрылся и появилась женщина. На ней был синий плащ, завязанный на шее, а в руке она держала факел. Она сказала:
— Ты плохо поступил, Хрольв, что стал рабом своего раба, и еще хочешь похитить чужое добро, потому что олень, которого ты ловишь, принадлежит мне. Ты никогда его не получишь, если я этого не захочу. Чтобы получить оленя, ты должен выполнить одно условие: войти со мной в этот холм. У меня есть дочь. Ей было предсказано, что она не сможет разрешиться от бремени, пока какой-нибудь человек не дотронется до нее. Уже девятнадцать дней она лежит на полу, и никак не может разрешиться. Я поэтому и выпустила оленя — я знала, что вы захотите поймать его и погоните сюда. Я верю, что у тебя доброе сердце, и ты пойдешь со мной. А конунгу все равно не придется владеть оленем, даже если его и приведут к нему.
Хрольв ответил:
— Я согласен пойти за тобой в холм, если за это мне достанется олень. Я отведу его конунгу, и мне все равно, что с ним потом будет.
Женщина-альв осталась довольна этим, и они вошли в холм. Там были великолепные покои и было очень красиво. Многое показалось удивительным Хрольву. Он подошел к тому месту, где лежала девушка. Она сильно мучилась. Хрольв прикоснулся к ней руками, и она тотчас же разрешилась от бремени. Мать и дочь благодарили его и желали ему удачи. Женщина-альв сказала:
— Я не могу отплатить тебе по заслугам за то, что ты совершил, исцелив мою дочь, но вот возьми золотое кольцо, которое я хочу подарить тебе. Оно пригодится, когда ты поедешь к кургану конунга Хреггвида. Если оно будет у тебя на руке, ты не собьешься с пути ни днем, ни ночью, ни на суше, ни на море, какая бы темнота тебя ни окружала. Ты преодолеешь все преграды, с которыми тебе предстоит столкнуться. И не доверяй Вильхьяльму, потому что он хочет твоей смерти.
Хрольв поблагодарил ее, и они вышли из холма. Потом она вывела оленя, и Хрольв взвалил его себе на плечи. Олень был красоты неописуемой. Они распрощались, и Хрольв отправился в обратный путь.
Он шел, пока не встредил Вильхьяльма. Тот радостно приветствовал Хрольва и приказал ему нести оленя до ворот города. Хрольв все исполнил, но ничего не сказал Вильхьяльму о том, как он раздобыл оленя. Они вернулись в город поздним вечером, когда конунг сидел за столом. Вильхьяльм сказал:
— Теперь мы пойдем в палаты, я принесу зверя конунгу, а ты должен будешь подтвердить мои слова, чтобы конунг поверил тому, что я расскажу.
Вильхьяльм взял оленя и взвалил себе на спину, и хотя у него подкосились ноги, все-таки он внес оленя в покои и бросил его на пол перед конунгом. Он тяжело дышал. Потом сказал: