С таким утверждением было трудно поспорить. Вот так, с шутками и смехом мы вошли в бухту Сторбаша.
Глава 18
— Значит, тот старик был лишь для отвода глаз, — сказал отец, переводя тяжелый взгляд с меня на Альрика.
— Старик-то был настоящий. Но единственной причиной их прибытия был я.
— Ты словно притягиваешь несчастья. Отправил тебя в Растранд — Торкель напал, оставил дома — украли прямо из-под моего носа, как строптивую девку.
— Девка бы не прирезала двоих разом. И вторую руну бы не получила, — прорычал я. Надо же, сравнить меня с девчонкой! За такое на хольмганг вызывают.
— Смотря какая. Вон та егоза бы точно прирезала, — и он махнул в сторону Ингрид, которая несмотря на строгий запрет пробралась обратно в дом и сейчас высовывала личико из-за сундука. — Так что мне с тобой делать? Приставить людей для охраны? Так ведь поубивают их за милую душу. Засунуть в самую глушь? Там какая-нибудь лихая зверушка объявится. Наверное, и огненный червь за тобой приполз, просто не успел сообщить об этом.
— Угу, ты еще и хуорку на меня повесь.
Альрик с улыбкой смотрел на наши семейные разговоры и ждал возможности поговорить о награде.
— Говоришь, Беззащитный со своим хирдом тебя спас?
— Выручил. Я бы и сам выбрался, только до Сторбаша добирался бы намного дольше.
— И что, Альрик, ты хочешь за спасение моего сына? Выдал бы за тебя дочь, да, как видишь, подходящей по возрасту нет.
— Хочу продать корабль, — блеснул зубами хёвдинг. — В столице бы получилось выгоднее, из-за Кая пришлось сделать крюк, да еще и на веслах.
— Видел я тот корабль, — проворчал отец, — с козлиной мордой. Маленький, уже не новый. И торговать не поторгуешь, и далеко в море не выйдешь, и много воинов себе не захватишь.
— Что верно, то верно. Зато на нем можно замечательно обходить свои земли, заглядывать в отдаленные деревни, учить мальчишек морскому бою и умению управляться с целым кораблем, пойти на долгую рыбалку. Да мало ли для чего еще. Сыну отдайте, пусть он гоняет свою ватагу, проверит заплечного на прочность.
Отец снова тяжело глянул на меня.
— Нету у него заплечного, он ему челюсть сломал. И ватаги нет.
— Пап, хотя я сбежал сам, но Альрик мне все же помог. Если это не большое дело, то зря я попросил его привезти меня в Сторбаш.
— Ладно, — махнул отец рукой. — Заплачу полную цену. А пока располагайтесь, отдыхайте.
— Теперь я могу рассказать, почему меня ищет Торкель, — заметил я.
— Не нужно, — отмахнулся Альрик. — Я уже и так понял. Еще когда ты говорил про то, как первую руну получил. Я слышал про внезапную гибель младшего сына Скирре.
Он усмехнулся своей хитрой улыбочкой, попрощался и вышел из дому.
— Так что теперь? — всерьез спросил отец. — Закрывать Сторбаш от чужаков? Поднимать людей на Торкеля, а значит и на ярла Скирре? Вынести дело на суд Рагнвальда на грядущем тинге? Я знаю, что сделаю. А что думаешь ты?
— Я сам убью Торкеля. И Скирре тоже убью, когда стану сильнее. Но я не хочу до той поры сидеть в отцовском доме и прятаться за мамкиной юбкой. Лежа на лавке, сильнее не станешь. Потому я хочу пойти в вольные охотники, — сказал я и сам удивился тому.
— Я тоже думал об этом. Только кто согласится взять тебя? У тебя всего две руны и целых два врага. Не каждый хевдинг примет такого воина. В хирде хускарлов тебе, конечно, бояться будет нечего, но там двурунные и вовсе не нужны.
— Альрик возьмет. Его воины равны мне, а сам он ничего не боится. И если скажет, что не выдаст меня без боя Торкелю, значит, умрет, а не выдаст.
— Не нравится мне этот Альрик. Без защиты недолго он сможет пробегать. Волосы белит странно. И зубы все время скалит.
Я рассмеялся:
— Ты как будто мужа для дочери подбираешь. Что за дело мне до его волос и зубов? Он отважен, отличный боец, я видел его в деле, умен, удачлив и честен со своими. Чего ж еще желать от хёвдинга?
Отец призадумался, а Ингрид выскочила из своего убежища, вцепилась мне в руку и завопила:
— Ты меня опять бросаешь? У тетки Агнеты бросил, за хуоркой уплыл — бросил, потом просто бросил и уплыл непонятно куда. И сейчас бросаешь?
— Э, Ингрид, ты чего? Я мужчина. Мужчины всегда уезжают, а женщины сидят дома да хозяйство ведут. Вон, глянь, у мамы связка ключей на поясе висит. Это почему?
— Потому что она все кладовые открывает.
— Вот. А почему?
— Потому что как иначе?
— Вот и сиди дома, слушайся маму, помогай ей с хозяйством, радуй отца. А я поеду добывать славу. И тебе красивые сережки привезу.
— С камушком?
— Конечно, с камушком. Как же без него?
— Тогда ладно, плыви, — согласилась девчонка. — Только обязательно привези, не забудь. А то уже вон сколько раз плавал и ничего не привез.
Я лишь развел руками. И что это я, на самом деле, сбежав из плена, ей сережки не привез? Непорядок. Придется заглаживать вину теперь.
— Ты сам с Альриком поговоришь? — спросил отец.
Я лишь кивнул и пошел к пристани.
Беззащитный на мой вопрос ответил также — кивком, словно сразу знал, что я к нему попрошусь в хирд.
— Ты понимаешь, что должен будешь слушать моих приказов и выполнять их даже перед лицом смерти? Я могу браться за работу, которая придется тебе не по душе, или наниматься к людям, которые тебе будут не по нраву. У меня свои порядки на корабле, и каждый должен подчиняться им.
— Понимаю и согласен. Я говорил с тобой, понял, что ты за человек, и думаю, ты не выберешь тот путь, который покажется мне неверным.
— Я беру людей с оружием и хоть какой-то защитой. У тебя с этим затруднений не возникнет. И еще одно условие — если три человека из хирда или более откажутся принимать тебя, тогда и я откажу, так как не хочу вражды среди своих людей.
— Согласен. Ведь в следующий раз уже я буду решать, с кем хочу плавать. А мои враги? — спохватился я напоследок. На что Альрик обнял меня за плечи и доверительно шепнул:
— А это, Эрлингссон, главная причина, почему я хочу тебя взять. Вот уже год, как я оставил семью, дом и плаваю по этим водам, да так и не нажил ни одного недруга. А без хорошего врага трудно идти наверх. Я так и не получил ни одной руны за это время. Нам нужен кто-то за кормой, желательно сильнее, но ненамного. И раз Торе Длинный Волос не справился с этой задачей, то уж Торкель Мачта отлично подойдет, как тебе кажется?
Церемония принятия прошла до обидного просто. Альрик привел меня к ребятам, спросил, что они думают насчет нового хирдмана по имени Кай Эрлингссон, и ни один не высказался против. За всех ответил Вепрь:
— Ты принес нам удачу, еще не будучи в дружине. Интересно глянуть, на что ты способен в настоящем бою.
Сборы не заняли много времени. Часть полученных трофеев я взял себе в качестве запасного оружия и брони, а остальное отдал Кнуту со словами: «Это вира за ту рану, что я нанес Дагу». И я говорил не про вывихнутую челюсть.
Мама ничего толком не сказала, в ее глазах я увидел и слезы, и одновременно гордость за меня. Я один из немногих, кто покидал родной Сторбаш ради славы и силы.
Спустя два дня мы с попутными ветрами отплыли.
Эпилог
В просторном зале такой высоты, что там свободно бы раскинул свои ветви столетний ясень, шел пир. Мощные колонны, что поддерживают свод, раскрашены в ярко-красный цвет и увиты резными узорами в виде диковинных животных и чудовищных тварей. Можно часами разглядывать их сплетения, водить пальцами по длинным изогнутым телам и угадывать, где заканчивается одно и начинается другое.
Ярко пылает огонь в центре залы — не для приготовления еды, в этом доме еду приносят из отдельного строения — готовильни, а для освещения. Повсюду расставлены и развешаны масляные лампы, оставлявшие темные пятна копоти. На стенах блестит в свете ламп начищенное и намасленное оружие: вот огромная двуручная секира, которую не каждый человек поднимет, вот меч с позолоченной рукоятью, за такой можно отдать небольшое стадо коров и не пожалеть ни на мгновение, вот топорик с вытравленными по металлу рунами, в бой такой не возьмешь, только как оберег и украшение дома.