— А потом Вольторно сказал лесорубам, что в лесу нет никаких злых духов, и они ему поверили, но скоро прибежали обратно по тропе, вопя и тыча в землю своими волосатыми лицами.
— Как ты думаешь, можем мы отдать его обратно? — устало перебила его Анайя.
— Думаю, что можем, — предположил Кит-Канан. — Корабль, наверное, еще не отчалил.
Макели, открыв рот, посмотрел на них.
— Отдать обратно? — с ужасом повторил он. Затем на лице его появилась улыбка. — Да вы надо мной издеваетесь?
— Я — нет, — отрезала Анайя и, морщась от боли, приложила к ране массу, изготовленную из жеваных листьев и корней.
Макели приуныл, но Кит-Канан подмигнул ему и предложил:
— Пойдем, прогуляемся со мной к ручью. Сейчас лучше было оставить Анайю одну. Болезнь сделала ее раздражительной.
Кит-Канан вел Аркубаллиса по лесу на поводу.
Макели шел рядом.
— Мне только одно непонятно, — помолчав, заметил Кит-Канан. — Неужели это Вольторно заколдовал меня в ту первую ночь в лесу, когда похитил у меня Аркубаллиса?
— Наверное, он, — размышлял Макели. — Его люди умирали с голоду, хотели мяса, и Вольторно приказал всем животным вокруг подчиниться ему. Олени, кролики, кабаны и другие звери давно оттуда сбежали, вороны предупредили их, что приближаются люди. Все, что он смог раздобыть, — это твой грифон, но он знал, что это животное редкостное и ценное.
Аркубаллис напился, а эльфийский принц и мальчик Каганести уселись на голубоватый валун и прислушались к журчанию воды в маленьком водопадике.
— Как хорошо, что ты ладишь с Най, — заметил Макели. — С ней нелегко ужиться.
— Я это знаю.
Маленький эльф бросил в воду веточку и принялся следить, как поток увлекает ее прочь.
— Макели, ты что-нибудь помнишь о своих родителях? Твои мать и отец — кем они были?
Макели в глубокой задумчивости нахмурил лоб:
— Не знаю. Наверное, я был совсем маленьким, когда они оставили меня.
— Оставили? Ты хочешь сказать, они умерли?
— Нет. Най всегда говорила, что наши родители ушли, чтобы в один прекрасный день вернуться, — ответил он.
Макели совершенно не походил на сестру, и Кит-Канан с трудом мог поверить, что они кровные родственники.
— А знаешь, Кит, я видел, как ты сражался с Вольторно. Это было что-то! Как ты прыгал, размахивал мечом — вжик! — Макели махнул рукой в воздухе, орудуя воображаемым клинком. — Вот бы мне уметь так драться.
— Я могу тебя научить, — предложил Кит-Канан. — Если Анайя не будет против.
Макели наморщил нос, будто почуяв неприятный запах.
— Знаю, что она ответит: «Убирайся из дома! Ты воняешь железками!»
— А может, она не заметит.
Принц с мальчиком обменялись взглядами, и одновременно покачали головами.
— Она заметит, — вздохнул Кит-Канан. — Лучше спросить разрешения.
Они вернулись на поляну. Анайя, хромая — рана, несомненно, причиняла ей боль, — выбралась из дома и устроилась на солнце. Больное место покрывало безобразное грязно-зеленое пятно.
— Най, э, Кит хочет у тебя кое-что спросить, — быстро пробормотал Макели.
Она открыла глаза:
— В чем дело?
Кит-Канан привязал Аркубаллиса к дереву в тени, подошел к больной и сел рядом на корточки.
— Макели хочет, чтобы я научил его обращению с оружием, и я могу помочь ему. Ты не возражаешь?
— Ты хочешь взять в руки железо? — резко обратилась она к мальчику и неловко приподнялась. Макели кивнул. — Давным-давно я заключила договор с лесными духами. В обмен на дар общаться с деревьями и животными я обещала охранять их от чужаков, а те, кто причиняет вред деревьям, — мои враги. И лес сказал мне, что наихудшие из этих врагов вооружены железом, безмолвным и мертвым, добытым глубоко из-под земли, обожженным в огне и годным только для убийства и разрушения. Вскоре сам запах металла стал для меня невыносим.
— Но ты же позволяешь мне носить кинжал и меч, — заметил Кит-Канан.
— Хозяин Леса выбрал тебя для важного дела, и я не могу оспаривать его решения. Ты изгнал врагов, спас моего брата и лес. — Она взглянула на Макели. — Выбор за тобой, но имей в виду: если ты возьмешь в руки оружие, то звери больше не будут с тобой разговаривать. И наверное, мне придется отослать тебя прочь.
Макели был потрясен.
— Отослать меня? — прошептал он и оглянулся вокруг. Дерево, тенистая поляна и Анайя были для него домом и семьей. — И другого пути нет?