– Да. Ты готова побороться со мной шоколаде?
– В шоколаде?
– Да. Ты темноволосая девушка, а я прекрасная блондинка.
– Прекрасная блондинка? – переспрашивает она.
– Да, с небесными глазами и нежнейшей кожей.
Чистой воды провокация. Наверняка ей по жизни встречалась такая. И, может быть, помешала, отбила у неё мужчину. Сила её эмоции зависит от глубины замороженной злости и обиды.
Началось…
– Ты борешься за него! – только и успеваю вставить я. – Победа-приз – мужчина – твоей мечты!
– Нет, конечно. Я предпочитаю смотреть. Смотреть, как две женщины борются за право обладать прекрасным мужчиной.
– Прекрасным мужчиной? Это кем? – недоумённо переспрашиваю я.
– Как это кем? Мною.
Вот это поворот. Совершенно неожиданный разворот в интересную жизнь. Ну что ж, пусть будет так.
***
Я иду на кухню. Беру чай. Вставляю в микроволновку. Минута.
Минута прошла.
Беру чай и выхожу на балкон. Вот ведь жизнь, задень человека за живое, и он расскажет тебе всё.
– Гарри, Гарри, где у него кнопка?
Бокс для женщины – это великий траур по впустую потерянному времени. Я имею в виду настоящий мужской бокс, когда мужчина мужчину…Другое дело женский.
Для него.
Настоящего мужчины.
Да, она не увлекается этим видом спорта. Бокс ей как безразличен, разве что показать, что она способна… Унизить соперницу, дабы возвысится самой.
– Ты знаешь, я готова показать все достоинства своей фигуры, – принимаю предложенную игру, отвечаю я,– заодно я смогу показать все скрытые достоинства своей фигуры.
Девчонки ржут.
– Ну, что ж мой прекрасный рыцарь, смотри…Смотри, как я двигаюсь! Смотри, как я заехала своей ногой…ой, извините ножкой в….В морду этой белобрысой. Моя нога не только стройна, и изящна. Она может использоваться не только, как «система опорно-двигательного аппарата» но и «ударно-травматический аппарат!»
– Но это уже совсем не бокс, а каратэ, какое то, – роняет фразу моя собеседница.
– И то, правда. Мне больше по душе другое действо. После победы чтобы ты расцеловал мои прекрасные ножки.
– Да?!!! И чем же они так хороши?!!!
Чисто бабский вопрос, отметил я про себя.
– Они стройненькие, с бархатистой, нежной, как персидский шёлк. Они намного лучше кривулек других женщин. Целовать, женские ноги…это тебе величайшая честь… может быть…Будет тебе...оказана,– я уже входил в роль.
– Они такие же, как и у других женщин, и даже хуже! – вставила, пытаясь помочь подруге вторая собеседница.
– Даже если это и так, то путь она действует как искуснейший древнерусский живописец, старательно расписывающий иконостас…в самые длинные ночи года.
– Мужские можно? – вставила Катя.
Неожиданный поворот. Но я не растерялся.
– Ты что извращенец?!
– Нет, я просто спросил.
– Нельзя. Нельзя, но если ты…
Она задумывается. Видно в её голове происходит сложный процесс мышления. Это как в сказках. Она идёт тропками неведомыми, к только ей известному счастью, на могиле которого она поставила крест и свечку. Однако, так как она активная женщина, она делает попытку сделать из него то, что она хочет. Она хочет, но, не совсем точно может это описать. План максималисток по переделыванию мира. Правда со временем он немного корректируется…в зависимости от обстоятельств. От той ситуэйшен, в которую она попала. Но сейчас не об этом. Мои мысли бегут горным ручьём, сливаясь в бурную горную речку. Женщина и бокс.
Я – в шоколаде! И я победитель! Кстати, ты знаешь, я всегда победительница! Ты это должен усвоить! Просто…Просто я нисхожу к тебе…Мужчина….Мужчины. Ну что высолапили свои языки? Хотите меня вылизать? Э…Не меня, а шоколад? Хотеть не вредно! Хотя…ММ-м…Кто из вас самый хороший лизун? Мне ведь нужно как-то снять своё шоколадное платье! Это типа вопрос такой у женщины:
– Ты знаешь, где нужно отработать стахановским языком, снимая «платье» даже если там его нет? До дыр. (Это я образно). Как мойдодыр. (Только нежнее. Ещё нежнее и…) Нн-н-уу-с…