Он одним движением опрокинул в себя бокал и со стуком опустил его на стол.
— Пулк, пожалуй, сейчас ничуть не худший момент, чем любой другой, чтобы отведать местного спралинга. Фускуле не занят?
— Он, наверное, отдыхает или полирует своего червя, но в любом случае он будет рад помочь вам. Мальчик! Беги к Фускуле и попроси его прийти сюда к господину Сольдинку. Объясни ему, что это я, Пулк, дал тебе это поручение и сказал, что это срочно. А сейчас, сэр, — Пулк поднялся на ноги, — я оставляю вас на попечение Фускуле, который скоро подойдёт.
Кугель выскочил из кабинки, поспешил на улицу и стал ждать в тенёчке у клуба. Пулк и мальчик-слуга вышли из двери и разошлись в разных направлениях. Кугель пошёл за мальчиком и окликнул его.
— Минуточку! Сольдинк изменил свои планы. Вот тебе флорин за труды.
— Спасибо, сэр!
Мальчик повернулся, чтобы бежать назад в клуб. Кугель ещё раз окликнул его.
— Ты, несомненно, знаком с женщинами Помподуроса?
— Только в лицо. Они не дадут мне спралинга; на самом деле они довольно-таки грубо надо мной насмехаются.
— Жаль! Но, несомненно, настанет и твой час. Расскажи мне обо всех женщинах, которых считают наиболее уродливыми.
Мальчик задумался.
— Мне трудно выбрать. Крислен? Оттлея? Терлулия? По справедливости говоря, я должен выбрать Терлулию. Шутят, что когда она идёт ловить спралинг, морские птицы от страха улетают на другой конец острова. Она высокая и толстая, с цыпками на руках и огромными зубами. Она вечно всеми командует, и говорят, что она три шкуры дерёт за свой спралинг.
— А где живёт эта особа?
Мальчик показал пальцем.
— Видите вон ту хижину с двумя окнами? Она живёт там.
— А где мне найти Фускуле?
— Дальше по этой улице, на ферме для червей.
— Хорошо. Вот тебе ещё флорин. Когда вернёшься в клуб, скажи господину Сольдинку только, что Фускуле скоро придёт.
— Как прикажете, сэр!
Кугель быстро зашагал по дорожке и через несколько минут подошёл к дому Фускуле, прилепившемуся к загону для червей, построенному из камней и вдающемуся в море. У верстака, ремонтируя полировальный инструмент, стоял Фускуле, высокий и очень тощий долговязый мужчина с выпирающими локтями и коленками.
Кугель принял надменный вид и приблизился.
— Ты, голубчик, должно быть, Фускуле?
— И что с того? — спросил тот неприветливо, едва оторвавшись от своей работы. — А вы кто такой?
— Можешь называть меня господином Сольдинком, хозяином судна « Г аланте». Насколько я понимаю, ты — кто-то вроде червевода?
Фускуле на миг поднял глаза от работы.
— Понимайте как угодно.
— Эй, приятель, полюбезней! Я — важная птица! Я пришёл купить у тебя червя, если ты не запросишь слишком много.
Фускуле положил инструменты и окинул Кугеля холодным изучающим взглядом из-под покрывала.
— Разумеется, я продам червя. Вне всякого сомнения, он очень вам нужен, иначе вы не стали бы покупать его в Лаусикаа. Моя цена при сложившихся обстоятельствах, специально для вашей щедрой персоны, пять тысяч терциев. Хотите берите, не хотите — не надо.
Кугель возмущённо завопил:
— Только законченный скупердяй мог заломить такую несусветную цену! Я изъездил этот умирающий мир вдоль и поперёк, но никогда не встречал такой неумеренной жадности! Фускуле, ты просто грабитель, да к тому же физически уродливый!
Холодная усмешка Фускуле угадывалась даже под покрывалом.
— Подобное оскорбление ни за что не убедит меня снизить цену.
— Это ужасно, но мне ничего не остаётся, кроме как принять её, — страдальчески проговорил Кугель. — Фускуле, ты заключаешь невыгодную сделку!
Фускуле пожал плечами.
— Мне плевать на ваше мнение. Где деньги? Гоните монеты, все до единой! Потом заберёте червя, и по рукам.
— Терпение! — твёрдо сказал Кугель. — Ты думаешь, я ношу такие суммы при себе? Мне нужно принести деньги с корабля. Ты подождёшь здесь?
— Не задерживайтесь! Хотя, говоря по чести, — Фускуле хрипло усмехнулся, — за пять тысяч я могу и подождать.
Кугель взял один из инструментов Фускуле и небрежно бросил его в загон с червями. Разинув рот от изумления, тот бросился искать инструмент. Подойдя к Фускуле, Кугель столкнул его в воду и стал злорадно наблюдать, как он барахтается в загоне.
— Это тебе за твою наглость, — сказал Кугель. — Запомни, я господин Сольдинк, и я — важная птица. Скоро вернусь с деньгами.
Широкими шагами Кугель вернулся в клуб и зашёл в кабинку, в которой ожидал Сольдинк.
— Я — Фускуле, — представился Кугель, изменив голос. — Как я понимаю, вы нагуляли аппетит и хотите попробовать спралинга?
— Точно! — Сольдинк уставился на покрывало Кугеля и по-приятельски лукаво подмигнул ему. — Но мы должны действовать тайком! Это существенно!
— Разумеется! Я целиком и полностью вас понимаю!
Кугель и Сольдинк вышли из клуба и очутились на площади.
— Должен признать, что я несколько брезглив, возможно, даже чересчур брезглив, — начал Сольдинк. — Пулк сказал, что ты — человек редкой разборчивости в таких делах.
Кугель глубокомысленно кивнул.
— Могу не без основания утверждать, что разбираюсь, где у меня правая нога, а где — левая.
Кугель задумчиво продолжил:
— Я люблю обедать в приятной обстановке, важной частью которой является очарование хозяйки. Она должна обладать прекрасной или даже совершённой внешностью, быть не толстой и не худой. У неё должен быть плоский живот, округлые бедра и стройные, как у антилопы, ножки. Ещё она должна быть достаточно чистой и не пахнуть рыбой, а если у неё будет поэтичная душа и романтический характер, это придётся весьма кстати. Это элитный класс, — объяснил Кугель. — К таким относятся Крислен, Оттлея и, вне всякого сомнения, Терлулия.
— Тогда не будем тратить времени. Доставь меня к дому Терлулии, только в экипаже, пожалуйста. Я почти иду ко дну под грузом принятого на борт пива.
— Все будет так, как вы скажете, не будь я Фускуле!
Кугель подозвал экипаж. Подсадив Сольдинка на пассажирское сиденье, Кугель пошёл поговорить с возницей.
— Ты знаешь дом Терлулии?
Тот с явным удивлением оглянулся, но вуаль скрывала выражение его лица.
— Разумеется, сэр!
— Можешь отвезти нас туда.
Кугель забрался на сиденье рядом с Сольдинком. Возница нажал на педаль, соединённую с рычагом, который, в свою очередь, с силой опустил гибкую хворостину на зад дроггера. Животное потрусило через площадь; возница правил им при помощи руля, который, когда его поворачивали, дёргал за верёвки, привязанные к узким длинным ушам дроггера.
Пока они ехали, Сольдинк разглагольствовал о «Галанте» и их путешествии.
— Червеводы — непредсказуемый народ. Я понял это по Ланквайлеру, который прыгнул на червя и уплыл на север, и по Кугелю, чьё поведение чуть менее эксцентрично. Кугеля, разумеется, мы высадим на берег здесь, в Помподуросе, а ты, надеюсь, примешь на себя его обязанности. — в особенности, голубчик, если ты продашь мне хорошего червя по цене, которая устроит нас обоих.
— Не вижу никаких препятствий, — ответил Кугель. — Какую цену вы имели в виду?
Сольдинк задумчиво нахмурился под своей чадрой.
— В Саскервое такой червь обойдётся в семьсот или даже восемьсот терциев. Если учесть соответствующие скидки, получим примерно шестьсот терциев, что очень даже неплохо.
— Такая цифра кажется несколько заниженной, — нерешительно проговорил Кугель. — Я рассчитывал на большую сумму, хотя бы на сотню больше.
Сольдинк полез в кошелёк и отсчитал шесть золотых сотенных монет.
— Боюсь, что это все, что я сейчас могу заплатить.
Кугель взял деньги.
— Червь ваш.
— Вот это манера вести дела, вот это я понимаю! — обрадовался Сольдинк. — Быстро и без пререканий. Фускуле, ты редкий умница и прирождённый делец! Ты далеко пойдёшь!
— Рад слышать, что вы обо мне хорошего мнения, — ответил Кугель. — А теперь взгляните вон туда — это дом Терлулии. Возница, останови коляску!