— Что вам угодно? — бросила девушка сержанту.
— Сержант городской стражи Гам Сумович при исполнении служебных обязанностей. Осмелюсь спросить: где мастафа Марча Пирич? — церемонно и вежливо ответил вопросом на вопрос командир облавы.
— Отец уехал в загородный дом. По всем вопросам вы можете тревожить меня, — Инге держалась удивительно хладнокровно.
— Вот именно, придется вас побеспокоить. Не делайте такое удивленное лицо, госпожа Ингерильда, именно вас. Знакомо имя Сэм Вутович?
— Не имела чести…
— А Ласка Сэм?
— Аналогично.
— Хм… хм… по нашим данным этот юноша находится в вашем обществе. Или вы выдадите его… или мы обыщем дом.
— Вы знаете, что сделает отец, когда узнает о незаконном обыске?
— А обыск законный. Вот тут присутствуют три чиновника Следственной палаты, они подтвердят мои полномочия, — чинуши быстро закивали головами…
— Тут никого нет, впрочем, вы можете искать, дело ваше.
Сержант кивнул, и стражники бросились обыскивать дом. Через десять минт выяснилось, что в доме действительно никого нет. Сержант как-то вяло произнес девице извинения и направился к выходу.
— Сержант, простите, а в чем обвиняется этот ваш… как его… ну…
— Сэм Вутович? — сержант пришел девице на помощь. Сегодня он выкрал из самой крупной лавки платье из самирского сапса ярко-красного цвета. Как раз такого фасона, как носите вы…
— Может это оно? — спросила Ингерильда с вызовом.
— Я ведь попросил прощения, зачем вы так, не обижайтесь, госпожа Ингерильда, я ведь попросил извинения по всей форме, эх, даже ребенок знает, что сапс невозможно перекрасить, — сержант понуро покинул дом, но за воротами встрепенулся и начал отдавать команды:
— Осмотреть все соседние дома! Оцепление не снимать! Говорить об облаве на опасных преступников.
Страж по имени Кар Берусич был в паршивом настроении. Сегодня поутру он проигрался в четыре и теперь осознавал, что до жалования оставалось еще пять дней. Жрать то еще оставались кое-какие запасы, а вот на все остальное… А ведь собирался навестить дом Старухи Кабба, там как раз новые девицы появились, две! Говорят, такое вытворяют! Откуда-то с Востока. А там в Прелестной Игре толк понимают! Вот только одна беда. Денег на двоих не хватало. А Кар любил расслабиться по полной. Оставалось только одно: рискнуть. Вот и рискнул. Откуда ему было знать, что эта рыжая деваха так метает! У нее все шестерки да пятерки. Нет, не дурила, играли теми же костями, а Кару просто не везло. «Да, все равно отыграюсь, только к этой девице теперь ни на шаг. Не везет мне с рыжими», — зло решил про себя Кар.
Тут такая загогулина жизненная получалась: Кар играл потому, что ему нужны были деньги. Деньги нужны были Кару потому, что он нуждался в девочках. А в девочках Кар нуждался потому, что глядя на его тупую и мерзкую рожу любая нормальная девица сразу же переходила на другую сторону улицы.
— И не урод же я, — думал иногда про себя Кар, рассматривая свое отражение в зеркале, старательно вычесывая волосы с боков так, чтобы они закрывали лысину.
— Вот куплю паричок…
Но не смотря на то, что Кар купил паричок, девушки по прежнему обходили Кара стороной. Тогда он брался за чарку. Гнилозубый, толстопузый стражник с опившимся лицом не представлял для девиц никакого интереса. Для всех девиц, за исключением профессионалок, но и те все норовили содрать с Кара втридорога, «за экстремальные условия работы».
— И что им еще нужно? — подумал в который раз Кар, потом потянулся к щеке, нащупал и выдавил прыщ, оторвал взгляд от своих тоненьких ног и настроение его стало еще хуже: прямо на Кара тащилась бочка с ассениматором на козлах. Ассенимтор был в золотистой пленке, следовательно, ехал уже наполненный.
— Хапо! Стоять! Хапо! — прокричал Кар, раздуваясь от сознания собственной значимости. Так и хотелось сделать что-то величественное, например, задержать этого ассенизатора и оставить его дожидаться конца операции на краю мостовой. Ассениматор остановился.
— Нельзя. Район оцеплен! Никому нельзя. Становись. Точка.
Ассениматор поманил Кара рукой. Тот посмотрел на стражников, стоящих неподалеку. Те злорадно улыбались. Ничего не поделаешь. Кар полез к бочке. Ассениматор начал споро скручивать винты с крышки люка. Крышка-пробка выскочила, а в нос Кару шибануло всей прелестью ассениматорского искусства. Уровень жидкого дерьма был как раз под самой-самой крышкой и никаких голов из дерьма не торчало. Незадачливый стражник быстро спрыгнул с бочки. Теперь он не мог не пропустить ассениматора, который все так же молча и спокойно начал закручивать винты на крышке своей бездонной бочки.