— Так уж и прицепиться? И обязательно на этом вот болоте? — хохотнул Рутти.
Настроение у друзей было немного лучше, чем какой-то час-полтора ранее. Рутти вывел Сэма на просеку и по ней они проскакали примерно четверть лиги. Тут навстречу им попался разъезд конной стражи. Сначала стражники восприняли появление молодых офицеров, да еще без ординарцев весьма подозрительно, особенно, когда Сэм приказным тоном начал давать им ценные указания. Правда, увидев пазз, стражники вмиг успокоились и стали серьезными и сосредоточенными. Сэм удивился, что тревоги никто еще не поднимал и о похищении картографа стража, по всей видимости, не знала. Флаг-лейтенант стражи принял пазз в дефлектор, больше напоминавший коробку с ручкой, установил положение фиксации полномочий и, после этого, стал совершенно спокойно слушать молодых офицеров. Он получил четкие указания начать оцепление и прочесывание зоны на краю Ставусских лесов и Великой степи. Кроме того, флаг-лейтенант Рикки Римсич должен был сам лично позаботиться о том, чтобы в деревушке Лакратт их ждал отряд лучших всадников с подменными лошадьми.
— Стоит и пару-тройку усиленных конных разъездов по степи отправить, — предложил Сэму флаг-лейтенант Рикки.
Сэм согласился с предложением стражника, которое тут же облек в форму приказа. Теперь Сэм чувствовал, что у него появились реальные шансы отбить картографа. Но после этого Рутти так резко взял в самую чащобу, и вскоре они стали петлять по таким тропинкам и зыбким хлябям, что Сэму происходящее нравиться сразу же перестало. Он, конечно, доверял чутью товарища, но… Но уже трижды им приходилось спешиваться и идти по едва внятным приметам, но Рутти всегда безошибочно выводил Сэма на какое-то очередное подобие тропы.
— Рутти, ты хоть представляешь, где мы?
— Мы в самом центре Ульмских болот. Тут трясины такие, что всадника вмиг затягивает вместе с лошадью. Не бойся, пока что я точно знаю, как тропу найти, ничего, Сэмми, вон впереди как раз хорошее место пошло. И еще. Если куда придем, говорить буду я, а то, не ровен час, ляпнешь что-то не то…
Тропа впереди действительно была хорошей. Даже лошади стали чувствовать себя поувереннее и повеселее. Сэм потрепал своего жеребца по холке и стал всматриваться вперед. Показалось, что там, за кустами и чахлыми березами что-то есть. Дорога резко свернула, потом еще раз и оба молодых офицера оказались перед небольшой изрядно покосившейся избенкой, крыша которой казалось почти совершенно прогнившей. Даже стоять рядом с таким чудом архитектуры, не то что заходить в него, было опасно. Казалось — дунет ветерок, да и сметет всю эту лиственную шушеру к чертикам… Крыльцо избенки уходило вправо, во двор, а на тропинку, на которой находились наши герои, выглядывало только узкое оконце, а вот в этом самом оконце виднелась физиономия улыбающейся старушенции, в которой наш искушенный читатель непременно признал бы Матушку Кво.
Матушка Кво улыбалась заезжим военным приветливо и даже с некоторым кокетством. Получалось это у нее довольно умилительно, особенно, учитывая ряд кривых отчаянно черных зубов, так что искомого эффекта произвести на молодых парней потрясающее впечатление, Матушка Кво добилась с избытком.
— Вот тебе и царевна-лягушка, — сказал Сэм Рутти, слезая с седла. Впрочем, говорить он старался тихо, дабы не обидеть бабушку, на всякий случай.
Рутти же заулыбался, глупо, растягивая улыбку по всему своему веснушчатому крестьянскому лицу, подбоченился, приосанился, как только слез с лошади сразу же принял солидную позу, покрутил даже воображаемый ус. Сэм, глядя на товарища, в душе уже просто угорал. Прям-таки царевич на свидании с прекрасной принцессой!
— Матушка-сударыня, хозяйка-господарка мест этих приветливых. Мы со товарищи по казенному делу едем, не по своей нужде. Не пригостишь ли, не приголубишь ли? Водички, да хлебушка не погнушайся со своего стола нам спотчевать.
— Рутти, ты что, охренел, у нас еще консервов по три банки, а тут нас пиявками накормят, как пить дать, — остервенело шептал Сэм товарищу, умело скрываясь за его спиной.
— А что же, соколики, как таки молодцам отказать, особливо коли они по-закону да по-вежливости вопрошают, угодили вы мне, угодили речами своими приветливыми. Входите, гостями будете. Только гость назвать себя должен. Коли он гость приличный.
— О приличиях нам все ведомо, матушка-хозяюшка, не мог же я вперед твоего слова со своими именами скромными лезть? А зовут нас, госпожа моя матушка, Рутти Паневич и мой товарищ, Сэм Вутович. А как звать благородную даму, готовую дать нам приют?