– Ведь мы достаточно сильны, – сказал он, – чтобы захватить хижину и одолеть Хельги, потому что я думаю, что у него мало людей.
Хижина была построена так, что ее крыша держалась на одной только балке, которая лежала на стенах, и концы балки выдавались наружу. Крыша состояла из одного слоя дерна, и он еще не сросся.
Тут Торгильс сказал, что нужно подойти к концам балки и потянуть так сильно, чтобы либо сломалась балка, либо рухнула крыша. А другие должны были стоять у двери, чтобы никого не выпустить.
В хижине, вместе с Хельги, было пятеро. Там был его сын Хардбейн – ему было двенадцать лет, – мальчик пастух и двое других людей, которые этим летом пришли к нему. Они были объявлены вне закона. Одного из них звали Торгильс, а другого Эйольв.
Торстейн Черный стоял перед дверью хижины, и с ним Свейн, сын Альва из Долин, а другие соратники старались сорвать крышу с хижины, и для этого они разделились. За один конец балки взялся Хунбоги Сильный, и с ним вместе сыновья Армода, а за другой конец балки взялись Торгильс и Ламби, и с ними вместе сыновья Гудрун. Они навалились со всей силой на балку, так что она посередине сломалась пополам. И в это время Хардбейн нанес из хижины, оттуда, где была проломана дверь, удар длинным копьем. Удар пришелся по стальному шлему Торстейна Черного, так что он был ранен в лоб, и это была большая рана. Тут Торстейн сказал, и это было правдой, что они имеют дело с мужами.
Сейчас же после этого Хельги так стремительно выбежал из двери, что те, кто стоял ближе, отпрянули. Торгильс стоял там поблизости и ударил его мечом. Удар пришелся в плечо, и это была большая рана. Хельги повернулся против него, и в руках у него был дровяной топор. Хельги сказал:
– Старик еще осмеливается встречаться с обнаженным оружием врага!
И он замахнулся своим топором на Торгильса и ударил его по ноге, и это была большая рана.
Когда Болли это увидел, он ринулся на Хельги, и в руке у него был меч Фотбит, и он пронзил им Хельги, и это была смертельная рана. Товарищи Хельги выбежали тогда из хижины, и также Хардбейн. Торлейк, сын Болли, обратился против Эйольва. Это был сильный муж. Торлейк ударил его мечом, и попал в бедро над коленом, и отрубил ему ногу, и тот упал мертвый на землю. А Хунбоги Сильный подбежал к Торгильсу и ударил его секирой, и удар пришелся по спине и рассек его пополам. Торд Кот стоял поблизости, когда Хардбейн выбежал, и хотел на него напасть. Но Болли подскочил к нему, когда увидел это, и сказал, чтобы тот не причинял Хардбейну вреда:
– Никто не должен совершать здесь постыдных поступков. Хардбейна надо пощадить.
У Хельги был еще один сын, которого звали Скорри. Он воспитывался в Энгланде, на юге Рейкьярдаля.
LXV
После всего случившегося Торгильс и его спутники отправились обратно через горный кряж в Рейкьярдаль и там объявили об этих убийствах. Потом они поехали на запад той же дорогой, какой они ехали с запада, и не останавливались, пока не прибыли в Хардадаль. Они рассказали тут о том, что произошло во время их поездки. Их поход стал знаменитым, и всем казалось, что одолеть такого воина, каким был Хельги, – немалый подвиг. Торгильс поблагодарил своих спутников за то, что они приняли участие в этом походе, и то же самое сделали братья, сыновья Болли. После этого они расстались, те, что ездили с Торгильсом.
Ламби поехал на запад, в Лаксдаль, но сначала заехал в Хьярдархольт и подробно рассказал своим родичам о том, что произошло в Скоррадале. Те были очень недовольны его поездкой, и сильно упрекали его, и говорили, что этим он показал, что он больше принадлежит к роду Торбьярна Хилого, нежели к роду Мюркьяртана, короля ирландцев. Ламби очень рассердился на них за их речи и сказал, что они не знают, что делают, когда его попрекают.
– Потому что я отвел от вас смерть, – сказал он.
После этого они обменялись лишь немногими словами, потому что у обеих сторон недовольство еще усилилось. Ламби уехал к себе домой.
Торгильс, сын Халлы, поехал в Хельгафелль, и с ним вместе сыновья Гудрун и его названые братья Халльдор и Арнольв. Поздним вечером они прибыли в Хельгафелль, так что все люди были уже в постелях. Гудрун поднялась и велела людям встать и позаботиться об угощении. Она вошла в дом, где они сидели, и приветствовала Торгильса и всех его спутников, и спросила, каковы новости. Торгильс ответил на приветствие Гудрун. Он снял свой плащ и отложил оружие, и уселся у столбов, поддерживающих крышу. Торгильс был в коричнево-красной одежде, и на нем был широкий серебряный пояс. Гудрун села рядом с ним на скамью. Тут Торгильс сказал такую вису:
Гудрун подробно расспрашивала обо всем, что случилось во время похода. Торгильс отвечал на все, о чем она спрашивала. Гудрун сказала, что поход был совершен очень быстро, и просила принять ее благодарность. После этого их стали угощать, и когда они поели, их проводили к постелям. Там они проспали ночь.
На следующий день Торгильс начал разговор с Гудрун и сказал:
– Дело обстоит так, как ты знаешь, Гудрун, что я возвратился из того похода, о котором ты меня просила, и притом так, как надлежит мужу. И я надеюсь, что я это дело сделал недаром. Ты также, вероятно, вспоминаешь, какую награду ты мне обещала. Я полагаю, что теперь я заслужил эту награду.
Тогда Гудрун сказала:
– Не так много времени прошло с тех пор, как мы говорили с тобой, чтобы я могла об этом забыть. У меня и нет другого намерения, как выполнить все то, что я тебе обещала. Но помнишь ли ты, что я тогда произнесла?
Торгильс отвечал, что она, по-видимому, должна это помнить. Гудрун отвечала:
– Я полагаю, что я обещала тебе, что я не выйду замуж ни за какого другого человека, который находится здесь со мной в стране, кроме тебя. Или ты хочешь что-нибудь возразить против этого?
Торгильс сказал, что она помнит правильно.
– Что ж, это хорошо, – сказала Гудрун, – если мы не расходимся в том, что мы помним. Я. не хочу от тебя дальше скрывать, что я не думаю, чтобы я стала твоей женой. Мне кажется, что я поступлю согласно своему обещанию, если выйду замуж за Торкеля, сына Эйольва, поскольку его теперь нет в стране.
Тут Торгильс сильно покраснел и сказал:
– Я ясно вижу, откуда все это. Оттуда всегда шли злые замыслы против меня. Я знаю, что все это советы Снорри Годи.
Торгильс сейчас же вскочил, и прекратил разговор, и был в страшном гневе. Он вышел к своим спутникам и сказал, что хочет уехать. Торлейк был недоволен случившимся и тем, что Торгильс был обманут, но Болли согласился с волей матери. Гудрун сказала, что она даст Торгильсу богатые подарки и таким образом его утешит. Торлейк отвечал, что это не поможет.
– Торгильс слишком горд, чтобы удовольствоваться столь малым, – сказал он.
Гудрун сказала, чтобы он сам подумал, как ему утешиться. Торгильс уехал после этого из Хельгафелля, и с ним вместе его названые братья. Он вернулся домой, в Тунгу, на свой двор, и был очень недоволен своей судьбой.
LXVI
Этой зимой Освивр заболел и умер. Это было большим несчастьем, ибо он был очень мудрым человеком. Освивра похоронили в Хельгафелле, потому что Гудрун построила там церковь.
Той же зимой заболел Гест, сын Оддлейва, и когда болезнь стала угрожать его жизни, он призвал своего сына Торда Короткого и сказал:
– У меня такое предчувствие, что болезнь прервет нашу совместную жизнь. Я хочу, чтобы мое тело перевезли в Хельгафелль, потому что это место станет первым во всей округе.[41] Часто я видел над ним сияние.
После этого Гест скончался.
Зима была холодная. Лед был очень толстый и сковал море в Брейдафьорде так далеко, что кораблям нельзя было подойти к Бардастранду. Тело Геста две ночи находилось в Хаги. И когда прошла вторая ночь, поднялся такой сильный ветер, что весь лед отогнало от берега. А на следующий день после этого погода была хорошая и тихая. Торд взял корабль, внес на него тело Геста, и они отправились днем на юг через Брейдафьорд и к вечеру прибыли в Хельгафелль. Торд был там хорошо принят и остался на ночь. На другое утро Геста похоронили, и он теперь лежал в одной могиле с Освивром. Таким образом, исполнилось предсказание Геста, что между ними будет меньшее расстояние, чем тогда, когда один жил на Бардастранде, а другой в Селингсдале. Торд Короткий поехал домой, как только все было кончено. На следующую ночь разыгралась страшная непогода, и весь лед понесло обратно к берегу. Море было покрыто льдом всю зиму, так что корабли не могли проходить. Людям казалось великим знамением, что удалось проехать с телом Геста, в то время как до того и после того по морю нельзя было проехать.
41
Предсказание относится к монастырю, который был перенесен туда в 1184 г. с острова Флатей.