— Вся воля ваша, владыка. И сила ваша. И власть ваша. Я не смею сомневаться в вашем могуществе, повелитель. Если вы считаете, что способны сражаться…
— О да, Эвр. Я так считаю. Я могу сражаться на равных с ними. Пройдет еще время — и силы станет только больше. Им меня не одолеть в бою.
— Я нисколько не сомневаюсь в вашей уверенности в себе, повелитель. Я — ваша покорная слуга на веки. Я — ваша рабыня. Я — ваша верная соратница. Я — та, кто уважает вас, кто почитает вас, кто… любит вас…
Гринштейн сделал шаг вперед. Потом еще.
Эвр не решалась оторвать лба от пола. Она лишь слышала стук трости и приглушенные шаги следом.
Он приближался.
— Скажи, Эвр…
Она сглотнула.
— А боишься ли ты меня?
Что ей ответить? Что он хочет услышать?
Гринштейн подходил все ближе.
Она молчала, теряясь в мыслях. Боится ли она его? Нет, она любит его.
— Я…
И ее слова прервал вскрик Гринштейна. Эвр подняла голову — Вилиамонт схватился за ручки инвалидного кресла. Его лицо исказилось от боли. Сжавшись и выбросив трость, он поспешил сесть на каталку.
— Проклятье! Как же… больно…
Эвр поспешила встать и помочь Гринштейну сесть в инвалидное кресло.
— Сейчас-сейчас, милый Вили. Я помогу тебе.
Усадив Гринштейна, она села на колени к его ногам. Сняла туфли, носки. И свои перчатки. Взяв его голые ступни в ладони, она начала пальцами разминать дряблую кожу.
— Так, что ты скажешь, Эвр? — напомнил Гринштейн о вопросе, оставшемся без ответа. — Боишься ли ты меня?
Ответ пришел к ней сам собой:
— Больше всего на свете, повелитель. Боюсь вас так же сильно, как и люблю вас.
Гринштейн в ответ довольно хмыкнул.
— Пусть так… хорошо-хорошо…
— Тебе уже лучше, Вили?
Его ноги — в ее руках. Его жизнь — в ее руках. Он — в ее власти пока слаб.
Она не боится того, кого любит.
— Да-да, Эвр… хорошо, вот так… прошу, между пальцев, милая… между пальцев…
«Милая» — это слово возбуждало ее. Он так редко его говорил ей. И сейчас она не могла не отблагодарить его за это.
Наклонившись, Эвр нежно коснулась губами пальцев. Сначала правой ступни, потом левой.
И пламя в камине разгорелось с громким шипением. Проход открылся, и в чертогах Призраков появилась она.
Верховная Матерь Мелисента поприветствовала своих приспешников:
— Наслаждаетесь покоем?
Эвр испуганно вскочила и поклонилась госпоже.
— Разверни, — шикнул на нее Гринштейн.
Подпрыгнув, Эвр взялась за ручки кресла и развернула Вилиамона лицом к Верховной Матери. Она уже сидела в кресле за стеклянным столиком. А перед ней — две банки черных червей, копошащихся в воде.
— Верховная Матерь Мелисента, — склонил голову Вилиамонт Гринштейн, — да будет власть ваша вечна! Я так польщен тем, что вы лично почтили нас своим визитом.
Мелисента переводила взгляд с Эвр на Гринштейна, оценивая их настроение.
— Я принесла вам еще червей для создания рыбоедов. Гринштейн.
— Слушаюсь, госпожа.
— В скором времени все жители Перламутр-Бич должны стать рыбоедами. Ты меня понял? Никаких исключений. Никто не должен уйти у тебя под носом. Власть над городом принадлежит тебе. Так что позаботься обо всем. Займись делом.
— Что-то не так?
— А ты не понял?
Голос Мелисенты сдал ледяным, и от этого у Эвр по спине пробежала дрожь. Гринштейн тоже испугался не на шутку — весь вжался в спинку кресла.
Ни он, ни она не могли ответить Верховной Матери на подобный тон.
— Ты собираешь армию, Вилиамонт.
— Армию?
— Чтоб выступить против подводных сил. Наш враг захватил территорию воды. Академия в руках новой Королевы Морских Сердец — Айседоры Селесты, дочери Марии Селесты. Ты же помнишь ее?
Гринштейн застыл.
— Да… помню, — сдавленно произнес он.
— Сеера мертв. Мунлес мертв. Левиафан. Мертв. Омут. Уничтожен.
Каждое слово Мелисенты ускоряло биение сердца Гринштейна на два тона.
— Наш враг владеет морем и всей его силой. Они готовятся к тому, чтобы разбить тебя. Они намереваются вернуть город. Ты захватил власть, Гринштейн. Пришло время ее отстоять. Утверди свое право на эту власть. И не забывай, кто тебе помог. Без Карателя ты бы еще долго противостоял властителям Перламутр-Бич. Не забывай о том, кто подарил тебе Карателя. И кто он такой по своей сути.
— Да, Верховная Матерь. Я помню все. А где… где Каратель сейчас?
— Он мой. И больше ты не можешь им командовать. Несущий Погибель отныне и навсегда принадлежит только мне. Я — его единственная госпожа.