— Откуда они у вас? — спросил он.
— Что?.. А-а, мечи? Это…
— Этими клинками был загублен Первый Состав.
Скальд, Айс и Энтони озадаченно переглянулись.
— «Первый Состав»? — переспросил Скальд. — А эти мечи разве… не из вашего мира?
— Да, и кто-то предал нас, передав их странникам из вашего мира. А потом эти клинки использовали против Первого Состава. Два таких клинка все еще хранятся у ректора Сееры в Академии Марии Селесты.
Скальд сразу подумал о родителях Энтони. Скорее всего, эти два клинка — мечи Аладара и Лианы.
— Простите, мы… ничего не знаем про Первый Состав. И вообще впервые у вас в городе. Мы не хотим сражаться. Это только для… безопасности. Нам нужна только информация. О вашем городе, об Академии. Чем вы занимаетесь?
Скальд обратил свой взгляд на кирку, которую мужчина сжимал в руке.
— Меня зовут Ламар. Эванджелина — моя дочь. Я не вижу от вас угрозы. Но не доверяю вам. И все же… я готов рискнуть. Пройдемте в дом и там поговорим. В Одде много любопытных ушей. Шпионы Лорда Сееры. Если кто-то из Академии узнает, что вы здесь — вам конец. Это я могу гарантировать однозначно.
— А ваша дочь… — забеспокоилась Айс.
— Эванджелина не выдаст вас, если ее предупредить.
Троица расступилась, позволяя хозяину дома открыть дверь. Стоило ему это сделать, раздался крик Эванджелины:
— Отец, отойди от них! Мечи! У них те мечи!
— Спокойно, Эванджелина. Они обещали не использовать их в стенах нашего дома. Давай выслушаем их. Привет, Сома.
Сома — женщина с осьминожьими щупальцами вместо ног. Кожа переливалась от белой к зеленой, спускаясь вниз по телу. Голову украшали ракушки и жемчужины, спаянные вместе в виде красивой шапочки. Глаза у нее пурпурные, как и у Эванджелины.
— Ох, милый…
Она подошла к мужу, взяла его под руку и проводила за стол в центре комнаты. Ламар, обессиленный, рухнул.
— Как ты, дорогой?
— Прикройте дверь и садитесь! — махнул гостям рукой Ламар.
Энтони закрыл дверь. И в этот момент беспокойство Эванджелины усилилось.
— Папа! Как ты можешь приглашать их к нам? Они — убийцы нашего народа! Первый Состав пал от их рук! Они же враги!
— Эванджелина, чему тебя только учат в этой проклятой Академии? — Ламар злостно взглянул на дочь. — Где причинно-следственная связь? Если у них есть эти мечи, это еще не значит, что они причастны к убийству Первого Состава! Тем более, стоит уважать жителей иного мира, ведь Проход открылся благодаря им. С их стороны!
— Черта с два!
— Эванджелина!
Ламар грубо стукнул по крышке деревянного стола, что тот чуть не развалился.
— Я не позволю тебе так говорить в моем доме, поняла? Мы выслушаем их. Ты ничего не посмеешь доложить в Академию. Поняла меня? Я работаю на этих чертовых шахтах ради твоего же обеспечения, Эванджелина. Ради ваших опытов. Ради твоей учебы там! Книга! Эта сучья книга, которую ты держишь в своих руках, была выкована из кварца благодаря моим усилиям! Так что прошу тебя — уважай меня и мои правила.
Скальд внимательно наблюдал за поведением Эванджелины. Он видел, что она была готова взорваться в эту же секунду. Она не желала подчиняться. Но мать, Сома, призвала ее к смирению:
— Эв, прошу…
Мама посмотрела на дочь тем самым взглядом, который подействовал на нее лучше, чем строгий тон отца. Эванджелина в недовольстве сложила руки на груди и опустилась на стул.
— Оставьте мечи у входа и садитесь, — велел троице Ламар.
Сома обернулась к ним и вежливо улыбнулась, как улыбнулась бы любая приветливая добродушная хозяйка:
— Да, присаживайтесь. Я принесу мидий.
Скальд, Энтони и Айс оставили мечи на полу у входа и прошли за стол. Убранства дома изнутри мало чем отличались от обычного жилого деревянного домика, но во все стены обтянуты водорослями, морским мхом и кораллами. Налет морской жизни присутствовал везде. Даже ножки стола и стульев обтянуты наростами водорослей и кораллов. Сома поставила на стол большую круглую чашку, заполненную черными раковинками. Мидии.
— Они… живые? — Айс присмотрелась к угощению.
— Да, конечно! Угощайтесь! — приветливо отозвалась Сома.
Энтони из вежливости взял одну мидию и заставил ее скользнуть с черной раковины на язык. Скальд и Айс наблюдали за ним, как за сумасшедшим.
«Неужели, он и вправду сейчас съест живую мидию?!» — думал Скальд.
Да, Энтони сделал это. Они нисколько ни скривился, проглотил неспешно, очень медленно.
— М-м… это было… необычно, — отозвался Энтони об угощении, — новый гастрономический опыт.
Эванджелина взглянула на него с прищуром, и ее два вытянутых зрачка так сузились и сблизились, что напоминали один целый, как у кошки.