– Прикончи коня! Незачем ему жить кривым!
Кольскегг отрубил коню голову. Тут Торгейр вскочил, схватил свое оружие и хотел кинуться на Гуннара, но ему помешали, и началась свалка. Скарпхедин сказал:
– Надоело мне толкаться. Нам гораздо более пристало биться с оружием в руках.
Гуннар был так спокоен, что его держал всего один человек. Он не сказал ни одного злого слова. Ньяль пытался помирить дерущихся или успокоить их. Торгейр сказал, что он не желает мириться, а хотел бы видеть, как Гуннар погибает от его руки. Кольскегг сказал:
– Гуннар стоит на земле слишком твердо, чтобы упасть от одних слов. Так будет и на этот раз.
И вот народ разъехался с боя коней по домам. На Гуннара никто не напал. Так прошел год.
Летом на тинге Гуннар встретил своего шурина Олава Павлина, и тот пригласил его к себе в гости, но велел быть осторожным:
– Ведь они готовы на все что угодно. Никогда не езди один.
Олав дал ему много добрых советов, и они очень подружились.
LX
Асгрим, сын Эллиди-Грима, предъявил на тинге иск к Ульву, сыну Угги. Однако в этом иске Асгрима, что часто случалось, было слабое место. Дело в том, что вместо девяти соседей он призвал всего пять. Поэтому его противники объявили иск неправильным. Гуннар сказал:
– Я вызову тебя на поединок, Ульв, сын Угги, если ты не уступишь в этом справедливом деле. Ньяль и мой друг Хельги могут рассчитывать на то, что я не оставлю тебя в трудном деле, Асгрим, даже если их и нет здесь.
– Я не с тобой сужусь, – говорит Ульв.
– Но тебе придется иметь дело со мной, – говорит Гуннар.
Дело кончилось тем, что Ульву пришлось заплатить все сполна. Тогда Асгрим сказал Гуннару:
– Я хочу пригласить тебя к себе летом, и во всех тяжбах я всегда буду только на твоей стороне.
Гуннар поехал домой с тинга. Вскоре после этого он встретился с Ньялем. Тот сказал Гуннару, чтобы он был осторожен, потому что, как ему говорили, люди из Трихюрнинга собираются напасть на него. Он посоветовал Гуннару, чтобы тот никогда не ездил без достаточного числа спутников и всегда был при оружии. Гуннар пообещал последовать этому совету и сказал, что Асгрим пригласил его к себе.
– И я собираюсь поехать к нему осенью, – прибавил он.
– Пусть никто этого не знает, пока ты не выедешь из дому, а также того, сколько времени тебя не будет дома. И предлагаю тебе, чтобы с тобой поехали мои сыновья.
Так они и порешили.
Вот наступает восьмая неделя лета. Гуннар сказал Кольскеггу:
– Собирайся в дорогу, поедем в гости в Тунгу.
– Послать за сыновьями Ньяля? – спросил Кольскегг.
– Нет, – ответил Гуннар, – незачем их беспокоить из-за меня.
LXI
Вот едут они втроем, Гуннар с братьями. У Гуннара были с собой его копье и меч, подарок Альвира, а у Кольскегга – меч. Хьярт также был при всем оружии. Они приехали в Тунгу, и Асгрим принял их хорошо, и они пробыли у него некоторое время. Затем они объявили, что собираются ехать домой. Асгрим сделал им богатые подарки и предложил проводить их. Гуннар сказал, что в этом нет нужды, и Асгрим остался дома.
Жил человек по имени Сигурд Свиная Голова. Он обещал сообщать, куда поехал Гуннар. Вот он приехал в Трихюрнинг и рассказал, где теперь Гуннар, и сказал, что удобнее случая не будет, чем теперь, когда он сам-третий.
– Сколько нам нужно людей, – говорит Старкад, – для засады?
– Если народу будет мало, то нам с ним не справиться, – говорит Сигурд. – Нужно не меньше тридцати человек.
– Где мы устроим засаду?
– На холмах Кнавахолар, – отвечает Сигурд, – там, пока они не подъедут совсем близко, нас не будет видно.
– Поезжай в Сандгиль, – говорит Старкад, – и скажи Эгилю, чтобы их приехало сюда пятнадцать человек. А мы, тоже пятнадцать числом, поедем прямо отсюда к холмам Кнавахолар.
Торгейр сказал Хильдигунн:
– Вот эта рука покажет тебе сегодня убитого Гуннара.
– А мне думается, – сказала она, – что после встречи с ним ты вернешься повесив голову.
Старкад со своими тремя сыновьями отправился из Трихюрнинга, а с ними еще одиннадцать человек. Они приехали к холмам Кнавахолар и стали ждать. А Сигурд приехал в Сандгиль и сказал:
– Меня послали сюда Старкад с сыновьями сказать тебе, Эгиль, чтобы ты со своими сыновьями отправился к холмам Кнавахолар подстерегать Гуннара.
– Сколько нас должно поехать? – говорит Эгиль.
– Со мной – пятнадцать, – отвечает Сигурд.
Коль сказал:
– Теперь я померюсь силами с Кольскеггом.
– Мне сдается, что ты многовато берешь на себя, – говорит Сигурд.
Эгиль попросил норвежцев, чтобы они поехали с ним. Они ответили, что ничего не имеют протия Гуннара.
– Но, видно, дело нешуточное, – сказал Торир, – если против трех человек собирается такое множество народу.
Эгиль ушел в сильном гневе. Тогда хозяйка сказала норвежцу:
– Жаль, что моя дочь Гудрун растоптала свою гордость и миловалась с тобой, а ты даже не решаешься поехать со своим хозяином и тестем. Ты, верно, просто трус.
– Я поеду с твоим мужем. Но ни он, ни я не воротимся назад.
Затем он отправился к своему товарищу Торгриму и сказал:
– Возьми себе ключи от моих сундуков. Мне они уже ни к чему. Я прошу тебя, возьми себе из нашего добра все, что тебе захочется. Но уезжай из Исландии и не думай мстить за меня. А если ты не уедешь отсюда, то погибнешь.
И норвежец поехал вместе со всеми.
LXII
Теперь надо рассказать о том, что Гуннар едет на восток через реку Тьорсу. Но чуть он отъехал от реки, как его стал одолевать сон, и он сказал, что они будут здесь отдыхать. Так и сделали. Он крепко заснул и стонал во сне. Кольскегг сказал:
– Гуннару, наверно, что-то снится. Хьярт сказал:
– Я бы разбудил его.
– Не надо, – сказал Кольскегг, – пусть он поспит.
Гуннар спал долго. Он сбросил с себя щит, ему было очень жарко.
Кольскегг спросил:
– Что тебе приснилось, брат?
– Мне приснилось такое, что если бы этот сон приснился мне раньше, то я бы не выехал из Тунги всего с двумя спутниками.
– Расскажи нам свой сон, – попросил Кольскегг.
– Мне приснилось, будто я проезжаю мимо холмов Кнавахолар. И будто я вижу там множество волков, и они все бросаются на меня, а я убегаю от них к Ранге. Они будто нападают на меня со всех сторон, а я защищаюсь. Я застрелил всех волков, что были ближе всего ко мне, но они подобрались ко мне так близко, что стрелять из лука я уже не мог. Тут я взял меч в одну руку и копье в другую и стал рубить и колоть. Щитом я не прикрывался, и я даже не знаю, что меня защищало. Мы с тобой, Кольскегг, убили множество волков. Но будто Хьярта они одолели, разорвали ему грудь, и один из них схватил зубами его сердце. Но я будто пришел в такой гнев, что разрубил этого волка надвое у плеч, и после этого волки убежали. Вот тебе мой совет, Хьярт, брат мой, – поезжай назад в Тунгу.