Гуннар поблагодарил его за подарки и добрый совет и поехал домой.
Гуннар пробыл некоторое время дома, и все было спокойно.
LXXI
Немного погодя оба Торгейра встретились с Мардом. Они не были довольны им. Они считали, что потеряли из-за Марда много денег и не получили ничего взамен. Они сказали ему, чтобы он придумал, как по-новому навредить Гуннару. Мард согласился и сказал:
– Вот мой совет: пусть Торгейр, сын Откеля, соблазнит Ормхильд, родственницу Гуннара. Гуннар ожесточится против тебя. А я тогда распущу слух, что Гуннар не собирается оставить это так. А немного погодя вы нападете на Гуннара, но не у него дома. Нельзя пытаться напасть на него дома, пока его пес жив.
Они порешили между собой, что так и сделают.
Проходит лето. Торгейр зачастил к Ормхильд. Гуннару это очень не нравилось, и он ожесточился против Торгейра. Так продолжалось всю зиму. Наступает лето, и их тайные встречи становятся еще чаще. Торгейр, сын Откеля, часто встречается также с Торгейром из Трихюрнинга и Мардом, и они договариваются напасть на Гуннара, когда тот поедет на острова посмотреть, как работают его люди.
Однажды Мард узнал, что Гуннар уехал на острова, и послал человека в Трихюрнинг сказать Торгейру, что сейчас самый удобный случай напасть на Гуннара. Те, не медля, выехали, двенадцать числом, и когда они приехали в Киркыобёр, то их там ждало других двенадцать человек. Они решили спуститься к Ранге и там ждать Гуннара в засаде.
LXXII
Когда Гуннар отправился с островов домой, Кольскегг поехал с ним. У Гуннара был с собой лук со стрелами и его копье. У Кольскегга был короткий меч и все другое оружие.
И вот случилось, что когда Гуннар с братом подъезжали к Ранге, на его копье выступила кровь. Кольскегг спросил, что это означает. Гуннар ответил, что в других странах это называют кровавым дождем, и прибавил:
– Альвир говорил мне, что это бывает к жестоким боям.
Они продолжали свой путь, пока не увидели, что на берегу реки сидят люди, а неподалеку от них привязаны кони. Гуннар сказал:
– Это засада.
Кольскегг ответил:
– Им уже давно нельзя было верить. Но что же теперь делать?
– Проскачем мимо них к броду, – ответил Гуннар, – и там приготовимся к защите.
Те, которые были на берегу, заметили их и тотчас же пустились к ним. Гуннар натянул лук, высыпал стрелы перед собой и как только те подошли к нему на выстрел, стал стрелять. Он ранил многих своими стрелами, а кое-кого и убил.
Тогда Торгейр, сын Откеля, сказал:
– Так не годится! Вперед, на него!
Они бросились на Гуннара. Впереди шел Анунд Красивый, родич Торгейра. Гуннар ударил его своим копьем, расколол щит надвое и пронзил Анунда насквозь. Агмунд Чуб забежал сзади Гуннара, но Кольскегг увидел это, отрубил ему обе ноги и бросил его в реку, так что тот сразу же утонул. Разгорелся жестокий бой. Гуннар рубил одной рукой, а другой колол. Кольскегг уложил немало врагов и многих ранил.
Торгейр, сын Старкада, сказал своему тезке:
– Что-то не заметно, что ты должен отомстить за своего отца.
Тот ответил:
– Ты прав. Не так надо бросаться на врага. Но ты ведь отстаешь от меня, так что я не желаю сносить твои попреки.
И он бросился на Гуннара в сильном гневе и пробил ему копьем щит и руку. Гуннар с такой силой рванул щит, что копье сломалось у наконечника. Гуннар увидел близко от себя другого человека и нанес ему смертельный удар. После этого он схватил свое копье двумя руками. Тут к нему подбегает с занесенным мечом Торгейр, сын Откеля. В сильном гневе Гуннар быстро оборачивается к нему и пронзает его своим копьем, поднимает в воздух и швыряет в реку. Тело течением отнесло вниз к броду и выбросило на камень. С тех пор этот брод зовется бродом Торгейра.
Тогда Торгейр, сын Старкада, сказал:
– Бежим! Теперь уж нам не видать победы.
И они все пустились бежать.
– Бежим следом за ними, – сказал Кольскегг. – Бери лук и стрелы, ты еще можешь подойти на выстрел к Торгейру, сыну Старкада.
Гуннар ответил:
– Если мы заплатим виру только за тех, кто уже лежит здесь убитым, то и тогда наши кошельки опустеют.
– Денег тебе хватит, – сказал Кольскегг, – а Торгейр не успокоится, пока не убьет тебя.
– Чтобы я испугался, много таких Торгейров должно стоять на моем пути, – ответил Гуннар.
После этого они поехали домой и рассказали о том, что случилось. Халльгерд обрадовалась вестям и очень хвалила Гуннара и Кольскегга. А Раннвейг сказала:
– Может быть, вы и совершили подвиг, но у меня такое чувство, что он не принесет добра.
LXXIII
Эта весть разнеслась по всей округе, и многих опечалила смерть Торгейра. Гицур Белый и его люди отправились на место боя, объявили об убийстве и вызвали соседей на тинг. Затем они уехали на запад, к себе домой.
Ньяль сказал Гуннару:
– Будь осторожен: ты убил двух человек из одного рода. Помни, что если ты теперь нарушишь договор, который заключишь, то погибнешь.
– Я не собираюсь нарушать его, – ответил Гуннар. – Но мне понадобится на тинге твоя помощь.
Ньяль ответил:
– Я буду верен тебе до конца моих дней.
Гуннар отправился домой. Подошло время тинга, и обе стороны собрали множество народу. На тинге все очень много гадали, чем кончится эта тяжба.
Гицур и Гейр Годи стали решать, кому из них предъявить иск об убийстве Торгейра. Кончилось тем, что Гицур взял это на себя. Он предъявил иск со Скалы закона и сказал так:
– Я обвиняю Гуннара, сына Хамунда, в том, что он незаконно первым напал на Торгейра, сына Откеля, и нанес ему глубокую рану, от которой Торгейр умер. Я утверждаю, что за это он должен быть объявлен вне закона и никто не должен давать ему пищу, указывать путь и оказывать какую-нибудь помощь. Из его имущества половина причитается мне, а другая половина – тем людям из четверти, которые имеют право на добро объявленного вне закона. Я объявляю об этом суду четверти, в котором по закону должен разбираться этот иск. Я объявляю об этом во всеуслышание со Скалы закона. Я объявляю, что Гуннар, сын Хамунда, должен быть судим и объявлен вне закона.
Во второй раз Гицур назвал своих свидетелей[32] и обвинил Гуннара, сына Хамунда, в том, что он нанес Торгейру, сыну Откеля, глубокую рану, от которой тот умер, на месте, где Гуннар перед этим незаконно напал первым на Торгейра. Затем он объявил все, как в первый раз. Потом он спросил, к какому тингу относится Гуннар и из каких он мост.
После этого люди пошли от Скалы закона, и все нашли, что он говорил хорошо. Гуннар держался спокойно и говорил мало.
И вот подошло время, когда суды должны были разбирать дела. Гуннар стоял к северу от суда людей из долины Ранги, Гицур – к югу. Гицур назвал свидетелей и предложил Гуннару выслушать его присягу, изложение дела и все доказательства, которые он собирался привести. После этого он принес присягу. Затем он изложил свое дело суду. Потом он предложил свидетелям подтвердить, что он предъявил свой иск на тинге. Затем он предложил соседям занять свои места, а противникам – отвести лишних соседей.
LXXIV
Тогда Ньяль сказал:
– Довольно! Нельзя больше сидеть сложа руки. Пойдем туда, где сидят соседи.
Они пошли к ним и отвели четырех из них. Оставшимся пяти они предложили сказать, не выехали ли оба Торгейра со своими людьми со злым умыслом против Гуннара. Те, не колеблясь, ответили, что так оно и было. Тогда Ньяль сказал, что это законный отвод иска и что он выступит на суде с этим отводом, если противники не согласятся на примирение. Многие хавдинги поддержали это предложение, и порешили на том, что дело рассудят двенадцать человек. Обе стороны дали друг другу руки в знак примирения. После этого было решено, какая вира должна быть заплачена, и она должна была быть заплачена тут же, на тинге, а Гуннар и Кольскегг должны были оставить Исландию на три года. Но если бы Гуннар не уехал из страны, то родичи убитого имели право его убить, если смогут это сделать. Гуннар не подал виду, что недоволен решением.
32
В первый раз Гуннар обвиняется в нападении, а нанесенная им рана является сопровождающим обстоятельством, во второй раз – наоборот.