Флоси жил в Свинафелле и был очень большим хавдингом. Он был высок ростом, силен и честолюбив. Его брата звали Старкад. Он был сводным братом Флоси. Матерью Старкада была Траслауг, дочь Торстейна Воробья и внучка Гейрлейва, а матерью Траслауг была Унн, дочь Эйвинда Окуня, первого поселенца, и сестра Модольва Мудрого. У Флоси были братья Торгейр, Стейн, Кольбейн и Эгиль. Дочь Старкада, брата Флоси, звали Хильдигунн. Она была очень красива собой, и работа у нее спорилась. Она была такой искусницей в рукоделии, что мало кто из женщин мог сравниться с ней в этом. Она была очень сурова и, когда нужно, храбра.
XCVI
Жил человек по имени Халль а по прозвищу Халль из Сиды. Он был сыном Торстейна и внуком Бадвара. Мать Халля Тордис была дочерью Ацура внучкой Хродланга, правнучкой ярла Рагнвальда из Мери, праправнучкой Эйстейна Грома. Халль был женат на Йорейд, дочери Тидранди Мудрого, внучке Кетиля Спокойного, правнучке Торира Тидранди из Верадаля. Братьями Йорейд были Кетиль Спокойный из Ньярдвика и Торвальд, отец Хельги, одного из сыновей Дроплауг. Сестру Йорейд звали Халлькатла, она была матерью Торкеля, сына Гейтира, и Тидранди. У Халля был брат Торстейн, по прозвищу Пузатый. Он был отцом Коля, которого потом Кари убил в Уэльсе. Сыновьями Халля из Сиды были Торстейн, Эгиль, Торвальд, Льот и Тидранди, про которого рассказывают, что его погубили дисы.
Жил человек по имени Торир, а по прозвищу Торир из Хольти. Его сыновьями были Торгейр Скораргейр, Торлейв Ворон и Торгрим Большой.
XCVII
Теперь надо рассказать о том, что Ньяль сказал однажды Хаскульду:
– Хотелось бы мне женить тебя, сынок.
Тот сказал, что это ему по душе, попросил Ньяля взяться за сватовство и спросил, где он думает искать ему невесту. Ньяль ответил:
– У Старкада, сына Торда Фрейсгоди, есть дочь Хильдигунн. Это лучшая из всех невест, которых я знаю.
Хаскульд сказал:
– Решай, отец. Я сделаю так, как ты хочешь.
– На ней мы и остановимся, – сказал Ньяль. Вскоре после этого Ньяль пригласил поехать с ним сыновей Сигфуса, всех своих сыновей и Кари, сына Сальмунда. Они поехали на восток, в Свинафелль, и там их хорошо приняли. На следующий день Ньяль и Флоси начали разговор. Они поговорили о разных делах, а потом Ньяль сказал:
– Привело меня сюда одно дело: мы приехали сватать твою племянницу Хильдигунн.
– Кому? – спросил Флоси.
– Хаскульду, моему воспитаннику, – сказал Ньяль.
– Хорошая мысль, – сказал Флоси, – хотя между вашими родами всякое может случиться. А что ты можешь сказать о Хаскульде?
– О нем я могу сказать только хорошее, – сказал Ньяль. – А еще я дам столько денег, сколько вам покажется нужным, если вы захотите принять наше сватовство.
– Позовем ее, – предложил Флоси, – и узнаем, как ей нравится жених.
Ее позвали, и она пришла. Флоси сказал ей, что к ней сватаются. Она сказала, что у нее большие помыслы, и прибавила:
– Я не знаю, как мне быть, ведь тут придется иметь дело с такими людьми, и ведь у этого человека нет звания годи. А ты мне говорил, что ты не выдашь меня замуж за человека без годорда.
– Достаточно того, – сказал Флоси, – что ты не хочешь выходить за него замуж. Тогда я не буду пускаться с ними в разговоры и откажу им.
– Я не говорю, – сказала она, – что не хочу выйти замуж за Хаскульда, если они ему добудут годорд. Но иначе я не соглашусь.
Ньяль сказал:
– Тогда я прошу, чтобы мне дали три года сроку.
Флоси согласился.
– Я ставлю еще одно условие, – сказала Хильдигунн. – Если брак состоится, то мы будем жить здесь, на востоке.
Ньяль сказал, что это пусть решает Хаскульд. А Хаскульд сказал, что он верит многим, но никому он не верит так, как своему воспитателю. И они поехали домой, на запад.
Ньяль начал искать для Хаскульда годорд, но никто не хотел продать свой годорд. Наступает лето, а затем и время альтинга. В это лето на тинге было много раздоров. Многие по привычке ездили к Ньялю, но он давал такие советы, от которых нечего было ждать толку, так что все иски и защиты оказались неправильными. И пошли большие раздоры оттого, что тяжбы не были решены, и люди поехали домой с тинга недовольными.
Приходит время следующего тинга. Ньяль поехал на тинг, и сначала тинг шел спокойно, пока Ньяль не сказал, что пора объявить о своих делах. Многие сказали, что от этого будет мало толку, потому что никто не может добиться решения своего дела, хотя ответчики и вызваны на тинг.
– Мы лучше попытаемся, – сказали они, – решить наши тяжбы копьем и мечом.
– Так не должно быть, – сказал Ньяль. – Ничего хорошего не получится, если в стране не будут соблюдаться законы. Но вы правы в своих жалобах, и это дело наше, людей, которые знают законы и исправляют их, и следует найти выход. По-моему, было бы хорошо нам, хавдингам, собраться и поговорить.
И они пошли в лагретту. Ньяль сказал:
– Я обращаюсь к тебе, Скафти, сын Тородда, и к другим хавдингам! Мне думается, что получается безвыходное положение, если дело разбирается в суде четверти и запутывается так, что его невозможно ни кончить, ни продолжать разбирать дальше. По-моему, было бы хорошо, если бы у нас был Пятый суд,[54] где бы разбирались дела, которые не мог решить суд четверти.
– Кого ж ты хочешь, – спросил Скафти, – в этот Пятый суд? Ведь из прежних годордов образуются суды четвертей, по три дюжины судей в каждой четверти.
– По-моему, было бы хорошим выходом учредить новые годорды: из каждой четверти выбрать людей, которые больше всего подходят для того, чтобы быть годи, и позволить всем, кто хочет, войти к ним в годорд.
– Нам нравится этот совет, – говорит Скафти, – но какие же дела должны разбираться в этом суде?
– Здесь должны разбираться дела, – отвечает Ньяль, – о всяких непорядках на тинге, дела о лжесвидетельствах и неверных показаниях. Кроме того, здесь будут разбираться те нерешенные дела, по которым судьи в судах четвертей не смогли прийти к одному мнению. Все они будут направляться в Пятый суд. Пятый суд станет также разбирать дела о тех, кто давал или брал взятки. На этом суде должны будут даваться самые сильные клятвы, и каждую клятву должны будут подкреплять двое, которые будут своею честью отвечать за верность клятвы. Также если одна сторона ведет дело правильно, а другая неправильно, то дело должно решаться в пользу тех, кто действует правильно. Дела должны разбираться здесь как и в судах четвертей, с той только разницей, что когда назначены четыре дюжины судей в Пятый суд, то истец должен отвести из числа судей шестерых, а ответчик – еще шестерых. Если же ответчик не пожелает никого отвести, то истец должен отвести всю дюжину. Если же истец этого не сделает, то весь суд будет неправильным, потому что судить должны три дюжины судей.
После этого Скафти, сын Тородда, ввел закон о Пятом суде и все остальное, что было сказано. Потом люди пошли к Скале закона. Были учреждены новые годорды. Вот какие новые годорды были учреждены в северной четверти: годорд людей из Меля на Мидфьорде и годорд людей из Лауваса на Эйяфьорде.
Тогда Ньяль попросил внимания и сказал:
– Многим известно, что произошло между моими сыновьями и людьми из Грьоты. Люди знают, что мои сыновья убили Траина, сына Сигфуса. Но мы все же помирились, и я взял на воспитание Хаскульда. Я посватал его, а чтобы жениться, ему надо быть годи. Но никто не хочет продать свой годорд. Я хочу попросить вас, чтобы вы разрешили мне учредить новый годорд на Хвитанесе для Хаскульда.
54