— Не-ет, дядюшка… — проблеяла, как смогла, непослушным языком Вальса.
Привычное раздражение расплылось по лицу мага, стирая придуманную улыбку и вызывая облегченное «Уф!» в мыслях девушки: «— Уж лучше пусть так, без этой устрашающей ухмылки!»
— Я тебе не дядюшка! — уже в привычной для него манере, проскрежетал маг.
— Де… — попыталась исправиться она.
— И уж тем более не дедушка — мы слишком дальние родственники! Так что изволь оставить все эти обывательские определения и впредь называй меня господином магистром! — «прогавкал»… эээ, дальний родственник.
От более привычного поведения…эээ, господина мага, Вальсу немного попустило, и она осмелилась спросить о том, что ее интересовало уже несколько дней:
— А позвольте узнать, господин магистр, чем я вас постоянно раздражаю? Что я делаю не так?
— Ты, меня раздражаешь?!! — удивился дальний родственник, дернув бровью и уставившись на нее, как на какую-нибудь букашку-таракашку, притом не кусачую, а так — просто противную. Потом задумался и произнес:
— Хм… ладно, я тебе скажу, что не так. Почему бы и нет? Но, через пару минут, — сказав это, он поднялся из-за стола, за которым сидел, и подошел к другому, тому самому, с десятком узкогорлых склянок.
Бросив туда, вслед магу, более внимательный взгляд, Вальса разглядела еще и подставку с крученой трубочкой, и металлический кубок, в который с конца той завитушки равномерно капала черная жидкость.
Господин маг взял этот кубок в руки и долил туда понемногу из разных бутылочек, побормотал что-то, склонившись над ним, и направился к девушке.
— Пей! — велел он, поднося металлический бокал к самым губам Вальсы. Придавленная его тяжелым взглядом она не смогла отказаться, проглотив в три глотка горьковато вяжущую жидкость.
Удостоверившись, что емкость пуста, господин маг вернулся к своему креслу. А когда он уселся, девушка в первый раз со дня знакомства с ним увидела на его лице расслабленное и удовлетворенное выражение.
— Ну, так вот… ты спрашивала, чем же меня так раздражаешь? С одной стоны ничем — лично до тебя мне нет никакого дела. С другой стороны всем! Я давно искал парня, обладающего даром, и не находил такого, что б удовлетворял моим требованиям. А тут твой отец, уже много зим как, пытается всучить мне тебя — молоденькую девицу. А время-то поджимает — пришлось брать, что есть!
— Какое время… для чего время… чего брать? — с вновь нахлынувшим страхом спросила Вальса, чувствуя, как холодеют руки и ноги.
— Не перебивай, а то не успеешь дослушать — уже скоро! — оборвал ее лепет господин маг, заинтересованно вглядываясь в нее. — Дав согласие на твой приезд, я поставил условие, что б тебя сопровождали братья. Их всего сколько? Трое, кажется?
— Угу, — кивнула Вальса, чувствуя, что холод добрался до коленей и локтей.
— Во-от, а твой папаша прислал всего одного! Разве не повод для раздражения? — продолжал разглагольствовать чем-то довольный дальний родственник.
— Зачем вам нужны мои братья?
— Была надежда, что раз у тебя такой сильный Дар, что пугает даже близких, то и у одного из парней может оказаться хотя бы искра его, которую обычный человек и не разглядит. А я бы мог ее раздуть, так сказать, усилить… но, тот единственный мальчишка, что приехал с тобой, оказался совершенно пуст, как выжаренная пивная кружка, забытая на солнце! Вот, кстати, тебе еще один повод к недовольству! А ты выглядела такой худой и слабой, что я вас обоих чуть не отослал сразу же домой со злости — хотя это и ломало все мои планы. Но, когда я на это, было, решился, узнал от прислуги, чем вы занимаетесь целыми днями. И на следующий день взглянул-таки сам, рискнув выйти днем на улицу. И не пожалел — на ристалище, с оружием, ты была великолепна! Подобающих твоему имени приличных манер тебе, конечно, не привили, но сражаешься ты, как и подобает знатному воину! А теперь я узнаю, что в твоей родословной еще и эльфы были! — воскликнул он, потирая руки.
— Что со мной происходит? — еле ворочая застывшим языком, спросила Вальса, уже плохо улавливая, о чем говорит ее собеседник. — Мне плохо гос… маг… — из последних сил прошептала она.
На что он отреагировал весьма бурно — подскочил к ней и, схватив за подбородок, вывернул ее лицо к свету: