Вик, при их приближении, опустился на одно колено.
Принцесса, что-то говоря — Льнянка не вслушивалась, взяла венок и возложила Наследнику на голову. А вот когда та потянулась за кубком, и ее взгляд полыхнул торжеством — тут-то Лёнка все и поняла!
«Да она же зачем-то хочет опоить Вика! Что делать? Что дела-ать?!»
Да то, что первое в голову пришло — девушка наклонилась, чтоб значит освободить руки победителю, а забирая шлем, как наподдала им по подносу! Вроде случайно — маленький неуклюжий паж, что с него возьмешь? Но дело было сделано — чаша упала, покатилась и грохнулась с подноса, при этом, конечно же, разлив все свое содержимое.
А Льнянка, успев перехватить благодарный взгляд Вика «А он-то, оказывается, все знал!», типа со страху рухнула на колени и склонила голову. И теперь вполне спокойно слушала, как он нарочито грозно ругает ее и нарочито покаянно извиняется перед принцессой.
Та в ответ ворковала — что ничего страшного, что мальчик сам наказал себя своей неловкостью… еще какой-то бред. А когда Льнянка подняла на нее глаза, ожидая увидеть под всей этой напускной сладостью злость, то неожиданно для себя встретила злорадный и вполне себе довольный взгляд.
«Че не так-то?! Я ж все пролила. И Вик ничего не выпил. Почему она еще не злиться?!»
Между тем вокруг бушевала радостная толпа, нисколько не расстроенная пажеской неловкостью, а скорее еще более раззадоренная этим происшествием.
Потом был торжественный объезд вокруг ристалища. Слава Многоликому, что Королева любви и красоты была не выбрана победителем, а назначена по причине ее предстоящей свадьбы да принадлежности к королевской Семье, и Вику не пришлось сажать ее впереди себя в седло! Он просто, со всеми положенными случаю поклонами, проводил ведьму на ее место и отправился один наматывать традиционные три круга, чтоб каждый желающий мог рассмотреть его во всех подробностях и выкрикнуть свое приветствие.
Потом еще Лёнка приняла от герольдов поднос с символическими трофеями и совсем не символическим призом. Поднос был просто непреподъемным! Кроме увесистого кошелька с золотом на нем лежали обломок пера от плюмажа, две шпоры и еще несколько непонятных Льнянке частей от доспехов поверженных соперников.
«Чё было перьями-то всем не обойтись?!» — досадовала девушка, надрываясь под тяжестью призов, пока Вик не увидел злющую раскрасневшуюся от натуги мордашку и не забрал у нее поднос.
Когда они вырвались с ристалища, отбившись с горем пополам от почитателей, и направлялись в шатер, он ее попросил:
— Лён, ты особо нашим никаких подробностей не рассказывай, а то оборотни потом изведутся от беспокойства. Случилось и случилось — и ладно. Завтра в обратную дорогу уже выезжаем. А там будем держаться от принцессы подальше. Ей же придется в пути все время проводить с женихом, а потом и с мужем, — так и порешили.
А в шатре их встречали радостные друзья. И стоило ступить через порог, как Корр им всучил полные бокалы.
«А вот из этих рук, можно и выпить!»
Но когда откушав праздничного винца они с Лионом приступили к разоблачению Вика от доспеха, и только и успели, что снять верхнее железо да стеганную поддевку, как за входной занавесью раздался ненавистный вкрадчивый голос:
— Тук-тук, есть кто дома?!
Недолго думая и ища место Льнянка схватила Ли за руку и утащила за штору, которая отгораживала приготовленную для Викова купания лохань. А куда было еще деваться, в этом маленьком походном шатре?
— Принц, хочу поздравить вас с победой на турнире. Давайте разопьем бутылочку доброго вина и забудем прошлое — нам ведь еще вместе ехать. А дорога-то дальняя! Мы с вами и вашими людьми щас выпьем, и я перед вами извинюсь за свое непотребное поведение, — заливался соловьем граф.
— Нет! — в один голос ответили ему Вик и Корр. А Тай к этому добавил недобрым голосом: — Перед мальчиком надо бы извиниться…
— Извинюсь и перед ним обязательно, когда он появиться, — отчего-то довольный граф легко согласился и с этим.
После его последних слов Вик все-таки не смог отказать ему, но оборотни и в этот раз отмахались от предложения… вроде бы — Льнянке в тот момент было уже не до происходящего.
Расшитая парусина, что укрывала турнирный шатер, давала тень и прятала людей, находящихся в нем, от нескромных взглядов, но совершенно не спасала от жара полуденного раскаленного солнца. А наоборот, вбирала его в себя, собирая и замыкая меж своих тяжелых складок. Закуток возле лохани был тесен, а вода в ней все еще исходила горячим дыханием.