Только цветочницы со своими корзинами оставались на месте или собирались в путь в более богатые кварталы — их товар пользовался спросом, вплоть до самого вечера.
Весь город действительно был на горах и прекрасно смотрелся издали. Но, как и сказал Тай, передвигаться по нему было довольно утомительно.
То там, то здесь, между домами на широкую мостовую выскакивали узкие, похожие на ущелья улочки, пролегающие сплошь из одних ступеней. Если заглянуть вглубь такого проулка, то было видно, как он убегает, круто беря вверх или вниз, куда-то за задние дворы.
Перемещаться по ним, конечно быстрее, но проехать на коне или тем более на повозке, там было невозможно. А для присмотра за порядком, в таких вот труднодоступных местах, для городской стражи специально в горном Ардине покупались низенькие, но способные как горные козлы скакать по уступам, крепенькие лошадки.
Ну а всем остальным, кто не желал ходить пешком, приходилось двигаться по проезжим улицам, которые плавными пологими изгибами, часто чуть не в объезд по спирали, забирались и спускались с каждого из полутора десятков холмов, на которых возлежал город.
Из-за длинной бестолковой дороги нервничали все. И Виктор, который не был десять зим дома и теперь, в непосредственной близости от него, просто горел желанием поскорее доехать до дворца. И Корр с Таем, которым просто надоело шарахаться по дорогам и хотелось добраться, наконец-то, не важно куда, лишь бы до места. Вот только Ли не страдал, от этого, вверх-вниз, пути — после ремесленных и торговых районов, потянулись кварталы богатых особняков.
И здесь тоже было, на что посмотреть — узкие фасады больших четырех — пятиэтажных домов вставали в единую линию и были изукрашены резным кирпичом.
Видя, что Ли очень заинтересовался, Виктор, чтоб отвлечь себя, стал давать пояснения к увиденному:
— Это уже своеобразный вид искусства, свойственный только этой отдельной области королевства. Есть свои известные мастера, веяния моды, — говорил он, показывая рукой на очередной шедевр кирпичного творчества.
— Когда обкладка дома подходит к концу, то тогда приходит время мастера фасадов. Из того же кирпича он выкладывает намеченный рисунок, потом обтачивает формы, доводя их до совершенства, обмазывает глиной и обжигает, затем наносит специальную глазурь и опять обжигает. А потом расписывает и еще раз проходится огнем. У них у каждого свой секрет глазури и красок, их обжиговые лампы не каждый кузнец сделает, а секреты мастерства передаются только по наследству. Смотри, если вглядываться внимательно, то руку каждого мастера можно отследить — один работает лучше с фигурами животных, другой людей, а третьему, в большей мере, растения удаются. Вон и вооон… — Вик указал на фасады двух домов расположенных по разные стороны улицы: — Это работа одного мастера. Видишь, как хороши его женские образы, а окружающая их фауна — не очень.
Действительно, фигуры танцующих дриад, по сторонам от крыльца первого особняка, и русалки, между окнами второго, были просто как живые, а вот олень и сиреневый куст у одних и всякая морская живность у других смотрелись какими-то грубоватыми, топорными, без движения, что ли…
Зато другой дом выглядел, как ворота в чудный сад — весь в цветущих фруктовых деревьях и весенних распускающихся растениях! И каждый лист на ветке, каждый лепесток на стебле, казалось, сейчас колыхнется на ветерке. А вот птички, посаженные мастером на деревца, выглядели обычными глиняными свистульками.
— Это район богатых купцов, чиновников и нетитулованной знати, — пояснял дальше Вик, — а сейчас, на самом подъезде к дворцу, поедем по улицам с городскими особняками Первых господ. У тех столько земли, что они могут себе позволить не только дом, но и сад — так что с дороги порой кроме крыш за заборами ничего и не видно. Зато, какими заборами! Эти себе могут позволить не одного мастера!
И действительно, когда потянулись с обеих сторон улицы высокие кирпичные заграждения, делая ее похожей на единый коридор, барельефные картины стали просто изумительными. И к тому же, в череде изображенных сценок, стали проглядываться и сюжетные линии.
Вот, к примеру — это были дриады и фавны: на первом барельефе вся эта лесная компания музицировала, на втором танцевала, на третьем играла в догонялки, а на четвертом… ну, он был, мягко говоря, немного непристоен.