ы желают вернуть себе Локи? Прекрасно. Пусть едет. Вместе с Фрейей. - Я никуда не поеду! - в голосе асиньи зазвенела сталь. - Я лучше... клянусь, лучше я навсегда уйду в море к отцу, и никто, никогда больше не увидит меня на земле! Выживайте, как сможете - в мире, где нет весны, где деревья не плодоносят, а люди и звери, лишённые любви, не зачинают потомства! - Милая и неповторимая, - Локи потянулся через стол, взяв богиню за тонкие, холодные пальцы. - Боюсь, в своём гневе ты не дослушала. - А? - осеклась Фрейя. - Мы не станем действовать силой оружия, - продолжил развивать мысль Один, когда Фрейя догадалась захлопнуть свой прелестный рот. - Нас обманули - мы обманем в ответ. Ётун проник сюда в обличье эйнхерия? Значит, в Утгард отправится поддельная невеста. В сопровождении отряда воинов и с достойными дарами. Локи поможет ей отыскать и вернуть похищенный молот... ну, а дальше вы сами смекнёте, что делать. - Кто же станет невестой? - Тюр-воитель, как всегда, зрел в корень. - Негоже взваливать столь тяжкую ношу на хрупкие женские плечи. Как не противно говорить об этом, но придётся искать помощи чародеев. Зачаруем кого-нибудь, придав ему облик прекрасной девы? Я готов рискнуть, - он расправил плечи и вызывающе глянул вокруг. - Это мой молот, и вернуть его - мой долг! - немедля подхватился с места Тор. - Матушка, тебя не затруднило бы помолчать? Это мне нанесли оскорбление! Я, я и никто иной, должен смыть его кровью врагов!.. Локи представил здоровяка Тора в платье невесты и ощутил сильнейший позыв немедля выбежать прочь из залы, дабы с чистой совестью похохотать во всё горло. Фрейя взглянула на весельчака с укоризной и уже гораздо дружелюбнее предложила: - Если ты примешь мою помощь, Тор, то все мои умения - в твоем распоряжении. Так и вышло, что из Закатных ворот Асгарда выехала провожаемая сочувственными охами-вздохами и щедро бросаемыми на дорогу цветами золотая колесница. Локи предлагал для пущей красоты впрячь в неё Свадильфари, но Тор наотрез отказался и привёл своих ездовых козлов - мрачных, заросших клочковатой шерстью, с изогнутыми острыми рогами и раздвоенными копытами. Огромные козлы хрипло мекали, впивались жёлтыми зубами во всё, до чего могли дотянуться, лягались и выворачивались из постромок. Однако стоило Тору чуть повысить голос, и рогатые твари застыли, как вкопанные, а потом чинно потрусили бок о бок по гладкой, наезженной дороге к Биврёсту. Следом чеканили шаг эйнхерии, за ними ехали колесницы с дарами будущему счастливому жениху. На одной из них, раздувшись от важности, восседал тролль-посланец. Из окутанного чародейской паутиной Тора получилась весьма миловидная дева - высокая, плечистая, с выдающейся грудью и крутыми бедрами. Пшеничного цвета локоны уложены в толстую косу, перевитую цветными лентами. Фрейя так расщедрилась, что одолжила угрюмой невесте свое сокровище, ожерелье цвергской работы по имени Брисингамен. Многоцветье камней ожерелья удерживало воедино нити заклинания и придавало Тору необходимую женственность. Всю долгую дорогу до Утгарда «невеста» либо мрачно молчала, либо сквернословила сквозь зубы. Совершенно безосновательно обвиняя Локи в том, что тот нарочно все подстроил, лишь бы позубоскалить. Что Локи мечтает о скорой погибели Асгарда и о том, как выставить его, Тора, на всеобщее посмешище. Что отец был прав, и Локи заслуживал десяти лет за решёткой, где цверги ежедневно драли бы его своими алмазными копьями в задницу и в болтливый рот. Лучше бы ему никогда не возвращаться в Золотой город, но остаться вместе со своими треклятыми сородичами. Может, он обледенеет там вусмерть - вполне подходящая для него кончина. Локи хихикал, пропуская бессильные ругательства мимо ушей. Когда Тор становился особенно надоедлив и несносен, вкрадчиво интересовался, как у невесты обстоят дела с девственностью, и любовался очередным приступом бешенства Громовержца. Шутка вышла лучше, чем он мог надеяться. Братец Хальф заслуживал благодарности и поощрения. На ночёвке из обрывков воспоминаний Локи соткал себе нужный сон - тот, в котором он вновь был с ётуном. Снова и снова познавая его силу, вздрагивая и сладко ёжась при мысли о том, что скоро, очень скоро, он сызнова ощутит в себе таран Хальфа. Могучий, почти безупречный, толчками погружающийся в его плоть... и такой холодный. Самый долгий путь где-то да завершается. Утгард возник на горизонте, неумолимо приближаясь с каждым оборотом колеса. Он был огромен и внушителен, но вместе с тем показался Локи жалким. Словно некто, повидавший великие и древние города, надумал возвести поселение по их образцу. Размах правителя заслуживал уважения, да вот мастеров он нанял криворуких, а из материалов пустил в дело только дурно обтёсанный камень да громадные нешкуренные брёвна. Великанья крепость громоздилась посреди лесистых холмов, ощерившись частоколом с нанизанными черепами медведей, волков и людей. Стража заметила приближение процессии, со страшным скрипом разошлись в стороны половинки огромных ворот. Мекая и тряся бородами, козлы вкатили колесницу в огромный немощёный двор перед массивным и слегка перекошенным влево чертогом. Локи огляделся, и его передёрнуло. Никогда прежде он не встречал столь огромного скопления ётунов всех народов и кланов. Тролли горные и лесные, инеистые великаны с синей кожей, огненные подданные Сурта и страховидные турсы из выжившего потомства Имира. Заросшее мехом, клыкастое, рогатое сборище, голосящее, орущее и визжащее на сотни различных голосов, на свой лад приветствуя асгардскую невесту. «Будь здесь настоящая Фрейя, она б точно хлопнулась в обморок, - подумал Локи. - Либо схватилась за топор и пошла кромсать направо-налево, лишь бы не видать этих жутких рож. Ну и мерзость. Тут что, сошлось отребье всех Девяти Миров? И где же мой названный братец?». - А ну, живо заткнулись! - пронеслось над двором. Один из огненных великанов крест-накрест хлестнул вопящих ётунов пламенеющим бичом, запахло палёной шерстью. После разнообразных взвизгов и вскриков над крепостью всё-таки повисла тишина. По ступеням высокого крыльца с достоинством сошёл Хальф. В медвежьей шкуре, накинутой на плечи, в яростном блеске золота, бисера и драгоценных камней, по сравнению с прочей сворой он вполне мог сойти за красавца. Нифльхеймец вразвалку приблизился к колеснице. Козлы шарахнулись от него, поддельная Фрейя ожгла злобным взглядом из-под скрывающей лицо фаты, Локи ухмыльнулся. - Госпожа Фрейя, - скрипуче произнес Хальф, протягивая руку. У Тора достало выдержки не сломать эту руку в трёх местах и не вырвать с мясом и сухожилиями из плеча хозяина, но опереться и грациозно ступить с колесницы на землю, как подобает асинье знатного рода. - Локи. Брат. Больше нет нужды притворяться кем-то другим. Утгард приветствует вас. Великанье племя оглушительно взревело и расступилось, пропуская своего господина и высокую гостью. Локи поковырялся пальцем в ухе и мысленно пожал плечами. В самом деле, почему бы и нет. Превращение неожиданно оказалось довольно болезненным. Словно ему под шкуру вогнали сотни ледяных иголок, а потом раскалили добела. Локи поднял руку, невольно ожидая увидеть пузырящуюся изнутри, отходящую пластами багровую кожу. Но увидел лишь тёмную синеву, проступающую из плоти вверх от пальцев по руке. Обжигающая холодом волна накатила на него и схлынула, оставив переводить дыхание и удивляться причудливой игре природы: инеистые великаны в большинстве своем были лысыми, как колено, а у него сохранились волосы. Только из рыжих они стали иссиня-чёрными. Во двора въезжали повозки с дарами, воители-эйнхерии брезгливо озирались по сторонам. Хальф под руку с молчаливой Фрейей и Локи пересек двор и поднялся в чертог. Великаны, судя по всему, не теряли времени зря в ожидании гостей из Асгарда. В огромном, сумрачном, прокопченном чертоге, кое-где украшенном яркими коврами, пёстрыми шкурами и нанизанными на ленты золотыми монетами, всё было готово к брачному пиру. Какая-то тварь непонятного происхождения - ростом с человека, лысая, но с длинным пушистым хвостом - яростно молотила палка