ущую жену под зад коленом, направляя прочь из общей залы к спальне новобрачных. Поддельная Фрейя рванулась, заголосив, что твоя банши-плакальщица с острова Эйре, послышался тонкий звон - и украшавшее стройную шею асиньи многоцветное ожерелье радужной струйкой стекло на пол. Локи захотелось зарыдать и побиться головой о ближайшую колонну. Чары развеялись. В объятиях ётуна изворачивался, пытаясь вырваться, Тор-громовник, облачённый в белоснежный наряд невесты. Воспользовавшись замешательством, Тор на редкость удачно врезал кулаком по зубам отлетевшему назад Хальфу и бешеным туром ринулся вперёд. Опрокинул первый стол, отважно расшвырял повисших на нём троллей, рванулся дальше... и исчез под огромным количеством навалившихся со всех сторон лохматых, мускулистых, дурнопахнущих тел. Локи показалось, он слышит хруст ломающихся костей и разбиваемых черепов. Яростно отбивавшийся Тор вынырнул из месива голов, рук, оскаленных пастей и мускулистых туш, словно кит из бушующих кровавых волн - и снова был погребён под кучей дерущихся. Когда же свалка распалась, взъерошенный Тор в изодранном платье стоял на коленях, с трудом удерживаемый десятком здоровенных турсов. Побежденным Тор себя отнюдь не чувствовал и орал во всё горло, вызывая Хальфа на честный бой, как подобает мужу достойному. - Не муж ты, но девка распутная, - Хальф поднялся на ноги, ладонью размазав сочившуюся изо рта темно-синюю густую кровь. - И поступим мы с тобой так, как сочтём нужным. Тащите эту падаль во двор!.. «Не надо, - хотел вмешаться Локи. - Не делайте этого. Избейте его, чтобы живого места не осталось, и выбросьте прочь. Этого вполне довольно. Иначе на вас обрушится гнев разъярённого Одина, а это совсем, совсем не то, что стоит испытывать на собственной шкуре». Но Локи смолчал. Точно привязанный невидимой верёвкой, он вышел на крыльцо следом за турсами, волочившими бьющегося пленника - и великаны боязливо расступились перед ним. Он молча смотрел, как сына Одина приковали цепями к двум высоким столбам, растянув наподобие разделываемой оленьей туши, и содрали с него последние клочья одеяний невесты, как пали под безжалостными ударами великаньих палиц и мечей ринувшиеся на выручку доблестные эйнхерии - успокаивая себя тем, что бессмертным воителям всё равно ничего не грозит. Мгновенная вспышка боли, и они вновь откроют глаза под сводами Вальгаллы. - Забавно дёргается, правда? - спросил Хальф, когда кто-то из ётунов сгреб Тора за бёдра и воткнулся бодро торчащим членом промеж ягодиц. Локи приготовился услышать вопль боли и ярости - но Тор не доставил своим мучителям такого удовольствия. Великаны столпились кругом, загородив широченными спинами и задницами обзор. Пожалуй, в кои веки Локи был им за это благодарен. Он не хотел такого. Никогда и никому не желал такой участи. Тем более, Тору. Локи высмеивал его, дразнил, обманывал, уводил его девушек - но никогда не хотел, чтобы Тор стал беспомощной игрушкой в лапах великанов. Что-то скользкое и прохладное, с множеством мелких царапающих граней обвило шею Локи. Брисингамен, цвергское ожерелье. Хальф подобрал его, наскоро скрутив оборвавшиеся звенья тонких цепочек. Драгоценная радуга переливчато сияла на тёмной синеве ётунской кожи, и на миг Локи пожалел, что не видит себя со стороны. - Куда охотнее я бы взял в жёны тебя, чем эту тупую корову, будь она даже настоящей Фрейей, - пробормотал над ухом Хальф, обжигая ледяным дыханием. Его ладони настойчиво оглаживали бока и живот Локи, соскальзывая всё ниже. - Считай эту безделушку моим свадебным подарком... братец. Схватить Тора - великая удача. Как думаешь, какую виру стребовать с Асгарда за возвращение Тора-Громовержца? - Если твои воины будут и дальше так усердствовать, нечего будет возвращать, - напомнил Локи. - Труп ничего не стоит. - Он бог, - пренебрежительно скривился Хальф. - Ничего ему не сделается. К тому же ребятам вскоре прискучит жарить его узкую дырку, и они пойдут пить за твое здоровье. Повисит, не растает, - ётун настойчиво потянул Локи прочь с крыльца. Кому-то из насильников удалось вынудить Тора подать голос, и теперь великанья свора довольно ухала в такт сдавленным вскрикам жертвы. * * * В дальних покоях обширного и запутанного чертога пряталась большая низкая кровать, заваленная шкурами снежных змей. Ворс на шкурах был коротким и жёстким, обдирая спину, точно конская щетка. Над постелью висел похищенный молот. Рухнув навзничь и закинув ноги на широкие плечи довольно заурчавшего ётуна, Локи предоставил телу наслаждаться, жадно подмахивая в лад с размашистыми движениями Хальфа, а разуму - сравнивать шансы. Жизнь в Утгарде была не лишена некоторых приятных и выгодных сторон. Взять хотя бы Хальфа с его усердием и силой. Но вот дружина Хальфа - сущий сброд и праздная вольница, признающая только закон железной руки. Каким будет место Локи, если он решит остаться? Тень за троном царя Утгарда, нашёптывающая на ухо полезные советы и согревающая постель долгими ночами? Один его убьет, когда узнает, что ётуны вытворяли с его сыном. Или не убьёт, а сошлёт в какой-нибудь мерзкий край навроде Острова Молчания, всё едино. В Утгарде царят простые нравы, никакой утончённости Асгарда или Ванахейма. Здесь пьют жгучий эль и вытворяют, что хотят. Идут войной на соседей, рубят головы и делают из черепов чаши, насилуют поверженных врагов и искренне потешаются страдальческим воплям. Хочет ли он стать одним из них? Вернуться к корням, к давно утраченному дому, откликнуться зову крови? Какой выйдет замечательный плевок в лицо всем, оставшимся в Асгарде. Хальф перекатился по постели, рывком вскинув Локи на себя и придерживая его за узкие бёдра. Следя багровыми зрачками за шальным, неудержимым танцем, что пляшут лёжа, за россыпью отброшенных ожерельем бликов, хаотически метавшихся по потолку и стенам, Локи выгибался в его руках, отдаваясь бездумно и весело. Ощущая, как гладким ледяным тараном скользит туда-сюда в его заднице могучий великаний уд. Раскачиваясь на обезумевших качелях, взлетавших в чёрные и голубые небеса. Выжидая мгновения, когда удовлетворённый Хальф с глухим рыком втянет воздух и опустит веки. Прозрачное, похожее на загустевшую воду семя щедро выплеснулось впустую, не дав жизни потомству новых инеистых великанов. Локи стиснул пальцы вокруг кинжальной остроты сосульки, появившейся в его ладони из воздуха, и наотмашь полоснул кровного брата чуть повыше кадыка. Человека немедля залило бы обильно хлынувшей кровью. Но кровь ётунов струится по жилам медленно и неспешно, а за жизнь они цепляются изо всех сил. Хрипя и мотая головой, Хальф попытался вскочить, засипел, зовя на помощь. Локи был вынужден изо всех сил придавить его коленями к постели и ударить ещё несколько раз, метя в сердце. Сосулька, встретившись с ребром, с противным хрустом рассыпалась в мелкое крошево. Локи призвал другую, побольше и потолще. Она и положила конец буйной жизни Хальфа, отпрыска Лафея и кровного брата Локи. Тяжело дыша, Локи сполз с кровати и прислушался. Кажется, все были слишком заняты. Никто не бряцал оружием, никто не ломился в двери опочивальни. Распростёртый на шкурах Хальф не дышал, алое пламя его глаз постепенно меркло, затуманиваясь. Не понаслышке зная о живучести ледяных великанов, Локи примерился, не оттяпать ли покойнику голову. Пилить или рубить было бы слишком долго, так что чародей соткал тонкую горящую петлю и ею пережёг крупные массивные позвонки. Голова откатилась в сторону и упала набок, укоризненно таращась на Локи. - Ну, прости, - повинился убийца, кутаясь в брошенную на полу бурую шкуру. - А незачем было вынуждать меня делать выбор между вами и Асгардом. Да, в Асгарде по большей части скучно и там правит сдуревший старый тиран... но я знаю его уже добрую тысячу лет, а тебя в первый раз увидел. Полежи пока тут, ладно... братец? Дотянувшись, Локи снял с крючьев молот. Мьёлльнир оказался на удивление лёгким, рукоять приятно и ловко легла в руку. Укрыв добычу под плащом, Локи выскользнул в коридор, прикосновением ладони запечатав створки. Ётунам теперь придётся высадить толстую дубовую