з насильников удалось вынудить Тора подать голос, и теперь великанья свора довольно ухала в такт сдавленным вскрикам жертвы. * * * В дальних покоях обширного и запутанного чертога пряталась большая низкая кровать, заваленная шкурами снежных змей. Ворс на шкурах был коротким и жёстким, обдирая спину, точно конская щетка. Над постелью висел похищенный молот. Рухнув навзничь и закинув ноги на широкие плечи довольно заурчавшего ётуна, Локи предоставил телу наслаждаться, жадно подмахивая в лад с размашистыми движениями Хальфа, а разуму - сравнивать шансы. Жизнь в Утгарде была не лишена некоторых приятных и выгодных сторон. Взять хотя бы Хальфа с его усердием и силой. Но вот дружина Хальфа - сущий сброд и праздная вольница, признающая только закон железной руки. Каким будет место Локи, если он решит остаться? Тень за троном царя Утгарда, нашёптывающая на ухо полезные советы и согревающая постель долгими ночами? Один его убьет, когда узнает, что ётуны вытворяли с его сыном. Или не убьёт, а сошлёт в какой-нибудь мерзкий край навроде Острова Молчания, всё едино. В Утгарде царят простые нравы, никакой утончённости Асгарда или Ванахейма. Здесь пьют жгучий эль и вытворяют, что хотят. Идут войной на соседей, рубят головы и делают из черепов чаши, насилуют поверженных врагов и искренне потешаются страдальческим воплям. Хочет ли он стать одним из них? Вернуться к корням, к давно утраченному дому, откликнуться зову крови? Какой выйдет замечательный плевок в лицо всем, оставшимся в Асгарде. Хальф перекатился по постели, рывком вскинув Локи на себя и придерживая его за узкие бёдра. Следя багровыми зрачками за шальным, неудержимым танцем, что пляшут лёжа, за россыпью отброшенных ожерельем бликов, хаотически метавшихся по потолку и стенам, Локи выгибался в его руках, отдаваясь бездумно и весело. Ощущая, как гладким ледяным тараном скользит туда-сюда в его заднице могучий великаний уд. Раскачиваясь на обезумевших качелях, взлетавших в чёрные и голубые небеса. Выжидая мгновения, когда удовлетворённый Хальф с глухим рыком втянет воздух и опустит веки. Прозрачное, похожее на загустевшую воду семя щедро выплеснулось впустую, не дав жизни потомству новых инеистых великанов. Локи стиснул пальцы вокруг кинжальной остроты сосульки, появившейся в его ладони из воздуха, и наотмашь полоснул кровного брата чуть повыше кадыка. Человека немедля залило бы обильно хлынувшей кровью. Но кровь ётунов струится по жилам медленно и неспешно, а за жизнь они цепляются изо всех сил. Хрипя и мотая головой, Хальф попытался вскочить, засипел, зовя на помощь. Локи был вынужден изо всех сил придавить его коленями к постели и ударить ещё несколько раз, метя в сердце. Сосулька, встретившись с ребром, с противным хрустом рассыпалась в мелкое крошево. Локи призвал другую, побольше и потолще. Она и положила конец буйной жизни Хальфа, отпрыска Лафея и кровного брата Локи. Тяжело дыша, Локи сполз с кровати и прислушался. Кажется, все были слишком заняты. Никто не бряцал оружием, никто не ломился в двери опочивальни. Распростёртый на шкурах Хальф не дышал, алое пламя его глаз постепенно меркло, затуманиваясь. Не понаслышке зная о живучести ледяных великанов, Локи примерился, не оттяпать ли покойнику голову. Пилить или рубить было бы слишком долго, так что чародей соткал тонкую горящую петлю и ею пережёг крупные массивные позвонки. Голова откатилась в сторону и упала набок, укоризненно таращась на Локи. - Ну, прости, - повинился убийца, кутаясь в брошенную на полу бурую шкуру. - А незачем было вынуждать меня делать выбор между вами и Асгардом. Да, в Асгарде по большей части скучно и там правит сдуревший старый тиран... но я знаю его уже добрую тысячу лет, а тебя в первый раз увидел. Полежи пока тут, ладно... братец? Дотянувшись, Локи снял с крючьев молот. Мьёлльнир оказался на удивление лёгким, рукоять приятно и ловко легла в руку. Укрыв добычу под плащом, Локи выскользнул в коридор, прикосновением ладони запечатав створки. Ётунам теперь придётся высадить толстую дубовую дверь, чтобы попасть в спальню и узреть неприглядный труп своего предводителя. Пусть повозятся. Надо же им чем-то заняться. Локи шёл по чертогам Утгарда, переступая через пьяных великанов и дружелюбно кивая тем, кто ещё держался на ногах. Никто из ётунов не остановил его, никто не спросил, почему на нём медвежий плащ Хальфа и куда это он держит путь. Локи миновал разгромленный пиршественный зал, где возле откупоренного пивного бочонка сидели кружком галдящие тролли, отхлебнул поднесенного эля и спустился во двор. За далёкими вершинами Каменных гор неспешно выбиралось на небосклон солнце. Неубранные тела эйнхериев валялись там и тут. Около повозки с дарами отирался лядащего вида лесной турс, явно нацеливавшийся потихоньку спереть что-нибудь небольшое, но ценное. Рядом с Тором никого не было. Обмякший Громовержец грузно повис на цепях. Закраины железных колец глубоко впились ему в запястья, оставив наливающиеся кровью следы. Локи решил не задаваться вопросом, что за белёсая, липкая и мерзкая даже на вид жижа тягуче капает со сбившихся в колтуны золотистых волос Тора. Тор медленно поднял голову. В помутневших и утративших былую лазурь очах плавал сжавшийся в булавочную головку зрачок. Всё его тело являло собой один сплошной кровоточащий синяк, чёрный с лиловыми разводами. - Л-Локи, - с трудом ворочая языком, выговорил Тор. - Это ты? Скажи, что это ты. - Кто ж ещё, - буркнул Локи, поочередно дотрагиваясь до цепей. Мгновенно изгрызенные ржой, звенья распались, и Локи едва успел подхватить тяжеленного Громовержца. Пошатнулся, но устоял. - Хватит с нас ётунского гостеприимства. Шагать можешь? Левой-правой, левой-правой. Где твои вонючие козлы, или их уже пустили на жаркое? Тор попытался свистнуть. С разбитыми губами вышло скверно, но его тихий зов услышали. Из приземистой конюшни сторожко высунулась рогатая голова, за ней - другая. Узнав хозяина, козлы выбрались наружу, волоча за собой перекошенную на один бок колесницу - кто-то уже успел открутить левое колесо с позолоченными ступицами. Турс-воришка наконец заподозрил неладное и боком поскакал к чертогу, размахивая лапами и тыча в беглецов. - Пошёл, пошёл, - шипя сквозь зубы, Локи заставил Тора взобраться на колесницу. Сунул ему в ослабевшую руку молот, рявкнув: «Только попробуй выронить!» и кинулся разбирать спутавшиеся ремни упряжи. Козлы, проявив редкостное единодушие и поразительную толковость, не дожидаясь оклика, слаженно потрусили к стоявшим нараспашку воротам крепости. С крыльца спрыгнул великан из инеистых, бросился вслед, раскручивая над головой верёвочную петлю. За ним из дверей вывалилась целая компания, немедля загалдевшая и схватившаяся за оружие. - Быстрее-е-ей! - взвыл Локи. Тор наконец догадался ухватиться за поручень, колесница, подпрыгивая, неслась вперёд. Ётуны поднажали, один наиболее проворный вырывался из толпы, уцепился за обод - и схлопотал Мьёлльниром промеж глаз. - Да что с вами делать-то? Оказавшись за пределами стен Утгарда, козлы дружно рванули. Локи едва не вылетел из колесницы. Скривившись, он обернулся назад, метнув в преследователей оранжево-огненный всполох. Сгусток пламени пролетел над великаньими головами, расплескавшись по деревянной стене и тут же взметнувшись длинным и жарким языком огня. Локи перевёл дух - теперь огонь не утихомирится, пока не пожрёт всё, способное гореть. Обитателей Утгарда ждет очень хлопотливый день. Возможно, многие из них не увидят нынешний закат. Оно и к лучшему. Меньше болтунов, меньше подхваченных ветром дурных сплетен. Ничего не было. Тор съездил в Ётунхейм за похищенным молотом и вернул его. Хальф мёртв, и сгоревшая крепость станет его погребальным курганом. - Локи, - голос Тора заметно окреп. Он сидел на дне подпрыгивающей колесницы, цепляясь одной рукой за закраину, а другой бережно прижимая к себе Мьёлльнир. Молот слегка искрился. - Локи, ты... - Сволочь, я знаю, - Локи наконец распутал поводья. Бивший в лицо ветер сдирал с него клочья ётунского облика, Локи вновь становился самим собой - поджар