-- Почему?
-- Потому что на меня они плевать хотели, - досадливо сообщил Арни. - Пока ты тут валялся в отключке, я неоднократно приказывал им вернуться, и все впустую.
-- Приказывал вернуться? - похолодел Рагнар. - Боги, за что вы связали меня с этим сумасшедшим?
-- И вот, у меня ничего не вышло, - Арни развел руками. - Значит, как я понимаю, все дело в тебе. Признавайся!
-- Помоги мне встать лучше.
Опираясь на Ловкача он, кряхтя, выпрямился в рост.
-- Тарелка где?
-- Какая тарелка?
-- Вот непонятливый! Твоя любимая золоченая тарелка годи.
-- А-а... а зачем она тебе?
-- Зачем, зачем... Тарелку давай сейчас же! - разозлился Рагнар.
Арни полез в мешок и нехотя вытащил блюдо, сильно пострадавшее в битве. Видно было, что Арни пытался его выправить, не очень, впрочем, успешно.
-- Дай сюда, - Рагнар вырвал блюдо из рук Арни. - Вот еще придумал, прятать!
Он поднял блюдо над головой, постоял, собираясь с мыслями. Воины Сигурда едва различимо ворчали в отдалении. Наконец, Рагнар поднял тарелку над головой и начал говорить такие странные слова:
-- Погребальное платье,
Слушай заклятье!
С Сигурда грядок
Всякие твари,
Станьте в порядок,
Сорок без хари!
-- Тридцать восемь без хари, - шепотом подсказал Арни, но Рагнар пренебрежительно отмахнулся.
-- Ты смотри, ты смотри... - запричитал Арни. - Нет, ну ты посмотри! Ну ты глянь, а?!
-- Природный колдун и скальд! - всплеснул он руками через несколько мгновений и от крайнего изумления сел на пятую точку там же, где и стоял.
Как выяснилось впоследствии, строй умертвия из дружины Сигурда держали плохо. И характер у них был неприветливый. Впрочем, это было ясно с самого начала. Все же Рагнару удавалось пока держать их в повиновении.
Арни Ловкач оправился от шока, но смотрел на компаньона с тщательно скрываемым страхом. Тайная скальдовая порода легендарного ярла Голодной Лесной Собаки выперла наружу именно тогда, когда этого меньше всего можно было ожидать. Впрочем, известно, что боги любят удивлять смертных и любопытства ради ставить их в разные положения.
Но ключевым элементом колдовства, подчинившего себе умертвий, оказалась пресловутая тарелка годи. Когда Рагнар машинально корябал ее ножом во время разговора с Ловкачом, он умудрился - ни больше, ни меньше! - повторить, хоть с небольшими неточностями, особым образом стилизованный знак "науд" - "принуждение". Это был крест с перекошенной вправо и вниз перекладиной и хищными крючками на концах, и стилизации знак был подвергнут никем иным, как Магнусом Двенадцатижильным Зверем. Кто это такой и что все это значит, вряд ли стоит рассказывать: тот, кто знает, не имеет нужды в повторении, а тот, кто не знает - пусть хранят его боги впредь от подобного знания... (Рагнар тоже этого не знал, к счастью своему или к несчастию).
Так что стишок, произведший такое большое впечатление на Ловкача, на самом деле не играл никакой роли.
Полночи занимались тем, что выясняли возможности рунического блюда, гоняя мертвяков по плато взад и вперед. Возможности были ограниченными: ведь Рагнар не смог повторить знак Магнуса в точности.
Перво-наперво Рагнар попытался загнать умертвий обратно под землю. Несмотря на все вопли и возражения Ловкача, никак не желавшего расставаться с идеей, что из вылезшего "припасенного" можно извлечь какую-нибудь выгоду, Длинноухий показал мертвецам блюдо и потребовал, чтобы они закопались в Хель как можно быстрее и глубже. Но новоявленный кудесник был неприятно разочарован: воины Сигурда ответили на этот приказ дружным и довольно обидным хохотом. А как наверняка знает умудренный читатель, нет насмешки оскорбительнее, чем насмешка мертвеца.
Рагнар побагровел от гнева.
-- Вот так, - сказал Арни, не без тайного удовлетворения, - никто не хочет на тот свет, даже мертвец!
-- Смейся, Ловкач, - безрадостно ответил Рагнар, - хоть ты и зубоскал, а все ж желаю, чтобы никогда не пришлось тебе засмеяться так же, как они...
Сразу же вслед за этим обнаружилась второе осложнение. Мертвецы ни в какую не желали расставаться с Рагнаром и Ловкачом, сколько Рагнар им не приказывал, не просил и не угрожал. Они не желали отправляться ни на все четыре, ни даже в какую-либо одну из стран света, и продолжали с угрюмым упрямством маршировать от края до края невеликой площадки перед головой великана. Самой дальней точкой, куда полководец смог удалить войска, был юго-западный обрыв плато.
И наконец отчаявшийся Рагнар, поняв, что услать дружину не удастся, решился на крайнюю меру. Арни, услыхав его следующий приказ, философски пожал плечами. Он уже догадывался, что из этого выйдет.
И точно: не вышло ничего. Воины Сигурда отказались совершить самоубийство, порубив друг друга на куски.
-- Приказам не подчиняются, а раненых загрызли и уписали! Вон кости валяются, - с отчаяньем сказал Рагнар.
-- Э-э, дружище, - протянул Арни, - так это ж их внутренние дела. Ты же еще не заслужил их доверия как командир!
Длинноухий угрюмо выдвинул подбородок и взялся за рунное блюдо.