Произнеся эту тираду, Арни скрестил руки на груди и выжидающе уставился на потомка Лесной Собаки. Но Рагнар молчал. Способа у него не было, и Арни это знал.
-- Хорошо, - сказал Рагнар после паузы, - где ты их собираешься продавать? Надеюсь, не в Белой Селедке?
-- Нет, - усмехнулся Ловкач, - для Селедки это будет слишком. Нас могут неправильно понять!
-- Хм, - теперь задумался Рагнар, - но ведь если идти в другую сторону, то есть на север, то через пять дней пешего ходу будет...
-- Правильно, Бьёрберг.
-- Маленький городишко, деревня, населенная жадными голодранцами. Что ты им продашь?
-- Если кто-то из них вернулся из похода, он может быть при деньгах... - пожал плечами Арни. - Скупердяи они, конечно, это да, но их ведь можно соблазнить различными выгодами использования мертвой рабочей силы...
-- Снега ты у них зимой не выпросишь, вот что. Жаднее только горные скотты, - сказал Рагнар. - Только что если они задаром у нас их забрать согласятся. Если не испугаются, само собой. Будем упирать на дармовщину. Ну, да делать нечего...
-- А если пойти еще дальше на север, то тогда еще через какую-то неделю пути...
-- Нет, нет, - замахал руками Рагнар, - я туда не пойду, даже не проси! Я лучше этим крохоборам в Бьерберге приплачу, чтобы они нас от них избавили!
-- А есть чем приплачивать? - вкрадчиво спросил Арни.
-- У тебя же был кошелек Гундельссона.
-- Да, был. И это мой кошелек. Добытый моим потом и кровью Гундельссона, - неприятным голосом сказал Арни. - И я не могу за здорово живешь раздавать эти деньги всякому встречному, падкому на чужое добро, серебро!
-- Я понимаю тебя, - серьезно ответил Рагнар. - Но ты нас погубить, наверное, хочешь, предлагая идти в Квельдульвборг?
-- Брось, друг! - махнул рукой неунывающий Ловкач. - Не так ужасен Квельдульвборг, как его изображают скальды. И главное, там у нас мертвецов точно купят.
-- Главное, это - чтобы не вместе с нами.
-- Поговорка говорит: если ты не рожден асом, это еще не повод быть трусом, - заметил Арни, зевая.
Затем, не в силах больше бороться с усталостью, он зевнул несколько раз подряд и махнул рукой, прерывая спор.
-- Прилягу и я, пожалуй, - сказал он. - Поговорим после, - он кинул колдовское блюдо Рагнару.
Новая идея о превращении мертвецов Сигурда в веселые марки целиком захватила Ловкача. Он и во сне ее обдумывал, ворочался, дрыгал руками и ногами, временами принимался неразборчиво бормотать, а один раз даже попытался вести какие-то подсчеты, ставя ножом на камне ряды зарубок, - все это не открывая глаз. У Рагнара же, напротив, настроение было паршивое. Ему до смерти не хотелось идти в Квельдульвборг, но он не мог избавиться от предчувствия, что идти туда придется, и в результате этого последнего похода с ним и Ловкачом случится что-то настолько гадкое, что по сравнению с этим грядущим лихом вся уже произошедшая морока покажется праздничным пиром у ярла Хакона...
Рагнар стиснул зубы и принялся изыскивать тот единственно верный способ, что позволил бы с честью выйти из передряги, в которую они с Ловкачом попали. Довольно быстро он окончательно понял, что мертвые воины не выполнят никакого приказа, усылающего их прочь либо требующего от них извести, уничтожить самое себя. Блюдо такой власти владельцу не давало...
Одно время Рагнар терзался мыслью, а не позвать ли цверга, и не вернуть ли маленькому все его припасенное "добро", вкупе со свитком и извинениями, но выбор этот он, скрепя сердце, отложил на самый крайний случай. Дело в том, что наученный горьким опытом предка, Рагнар не видел большой разницы между цвергом и Квельдульвборгом.
Наконец, доведенный до отчаяния, Рагнар посмотрел на своего сладко всхрапывающего, подсчитывающего во сне барыши компаньона. У него шевельнулась мрачная, багровая идея: зарубить Ловкача, а потом сойти вниз и собственноручно разделить мертвецов на мелкие, не обладающие самостоятельной волей члены, а если не получится, то погибнуть со славою и уйти в Валгаллу, как подобает воину.
От осуществления такого плана его удержали два соображения: он не знал, попадет ли в Валгаллу воин, погибший в бою с мертвыми; и он вспомнил, что решенный во сне Ловкач уж точно в Валгаллу не попадет. А это было непорядочно по отношению к другу. Поэтому и от этого варианта тоже пришлось отказаться.
Так что к полудню, к великому огорчению Рагнара, ничего придумалось. Тут проснулся Ловкач.
Он зевнул, уперев челюсть в грудь, а затем радостно улыбнулся неяркому августовскому солнцу. Рагнар посмотрел на него с неприязнью. Затем Арни залез в мешок, извлек оттуда мех с вином и сделал добрый глоток. Судя по гулкому звуку, донесшемуся из нутра Ловкача, бургундское пошло по верному пути.
-- Неплохо, - заявил Арни. - Пора бы организовать трапезу.
-- То есть поесть?
-- Да, - солидно согласился Ловкач, утирая губы рукавом. Он выжидательно посмотрел на Рагнара.
-- Я тебе не стольник, - зло сказал Длинноухий. - К тому же, вся снедь осталась внизу и давно подверглась пожранию...
-- Кем это еще? - с подозрением вскинулся Арни.
-- Твоими усопшими золотоносными приятелями.
-- Да? - Арни задумчиво нахмурился. - А они разве человеческую пищу едят?
Он потускнел лицом.
-- Как это неблагородно, - сказал он. - И как низменно! И это в благодарность за все то, что мы для них сделали...