Арни только этого и дожидался - ему понравилось быть командиром. Но теперь его подстерегло жестокое разочарование.
Когда он сдвинул шишак на затылок и, надменно уперев кулак в бедро, приказал воинам собирать хворост, никто не сдвинулся ни на шаг. Арни нахмурился. Он повторил приказание, подойдя ближе и продемонстрировав магическое блюдо. Эффект был тот же самый. Тогда разозленный Ловкач подскочил вплотную, сунул блюдо почти под нос воинам первой шеренги и потребовал безусловного повиновения. Но добился только того, что услышал в ответ довольно внятное "пфуй", после чего умертвия демонстративно отвернулись от него в сторону...
-- Ах, мятеж?? - завопил Арни.
-- Успокойся, - охладил его неслышно подкравшийся сзади Рагнар. Он до глаз обмотал себе лицо византийским цветастым платком, украденным на пиру у годи Белой Селедки, и из-за этого сделался похожим на пленную восточную царевну. Голос его звучал приглушенно и загадочно. - Что ты хочешь, они же воины, а не рабы.
-- Прочь отсюда! - заорал незадачливый полководец, потрясая блюдом. - И что с того? - зашипел он, когда ратники удалились. - Что с того, что они воины? Это же не значит, что я должен сам собирать дрова! А если нам завтра придется плот рубить? Это опять мы, да?
-- Уймись. Хуже другое: мы не сможем продемонстрировать покупателям, как их можно использовать в хозяйстве. Потому что, кажется, в хозяйстве мертвых использовать нельзя.
Это было еще одним неприятным открытием.
Рагнар помолчал, а потом сказал:
-- И кроме того: ты знаешь, кого ты подстрелил?
-- Бобра, кого же еще.
-- Как бы не так, - Рагнар поднял мертвого зверя за шкирку и показал торчащие по бокам пасти острые как иглы клыки длиной в средний палец.
-- О-ой... черная удача! - вырвалось у Ловкача. - Это печеночная крыса. Нельзя ее есть.
-- Сам вижу, - сказал Рагнар, бросая тушку под ноги. - Не только есть, но и оставаться в этом месте тоже нельзя.
-- Ну, да что же это такое! - в сердцах воскликнул Арни, впервые падая духом. - Хочешь пообедать - попадается печеночная крыса, ищешь сокровища, - а находишь только мертвецов, мертвецов!
-- Вот, пожалуй, им крысу и отдадим. Ворон ворону печень не склюет, - подытожил Рагнар.
-- Подожди-ка, я кое-что вспомнил, - сказал Арни, доставая нож.
Он отобрал у Рагнара страшного зверька, положил на ствол поваленного дерева, примерился и быстро полоснул ножом вдоль хребта.
Пять дней спустя до нитки мокрые и злые Рагнар и Ловкач, сопровождаемые невозмутимо молчащими воинами Сигурда, месили грязь неподалеку от задрипанного городишки Бьерберга. Норвежское небо разверзлось по всей ширине и устроило мертвоторговцам веселую жизнь. Похоже было, что Локи гневается.
-- Я знаю, почему, - сквозь зубы процедил Арни. - Это из-за того непристойного стишка, в котором цверг по нему прошелся, и который нам пришлось прочитать.
-- Думаешь? - с сомнением покачал головой Рагнар. - Что-то больно долго он медлил.
-- Все правильно, - хмуро подтвердил Арни. - Замечал - снизу кричишь, на горе слышно не сразу. Расстояние! А теперь представь, сколько миль до Асгарда, - Арни ткнул пальцем вверх. - И слава богам, что не вся человеческая брехня до них долетает.
-- Теперь понятно, почему молиться нужно на высоте, - кивнул Рагнар. - И все равно, кажись, плохо слышно!
-- Йорри Кусачий рассказывал, - сказал Арни, - что у них там вроде воронки. Ас, который на часах, прикладывает ее к уху и слушает, что люди об асах говорят. И если что дурное, то ярится и всех остальных асов будит. А тогда уже все асы, злые, как голодные датчане (сам понимаешь, что бывает, когда тебя посреди сна разбудят) насылают на людишек бедствия: моры там всякие, непогоду и мужскую слабость. Мне Атли Толстая Мачта рассказывал: брали как-то оплот в земле лангобардов. Ну, взяли, пленных скинули в пропасть, баб всех поделили, а Атли, надо заметить, как товарищу ярла, аж целых пять досталось. А ему все мало. И он спьяну - глупец злосчастный! - возьми да и брякни: дескать, я их так оприходую, как сам... не сможет. Имени аса, которого он зазря помянул, я уж повторять не стану, сам догадаешься. Так что ты думаешь: после этого он уже никогда больше полудюжины раз за один присест не мог. Это же овцам слезы! Вот так. Если не умеешь за языком следить, лучше повесь на него гирю потяжелее. Потому что иначе кое-кто повесит тебе гирю на другое место.
Ловкач любил приводить в пример чужие человеческие недостатки.
-- Да неужто Атли тебе такое рассказал про себя? - всплеснул руками Рагнар.
-- Смеешься? Конечно, нет. Кто же такое расскажет. Он про лангобардов поведал и про свои подвиги, а про остальное скромно умолчал. Мне об этом Толстая Гудрид по секрету рассказала и еще кое-кто, так что, поверь, сведения надежные...
Развлекаясь таким образом, друзья потихоньку приближались к грязевому городу скаредов, как его окрестил Рагнар.
-- Да у них там, кроме грязи, ничего нет! - в который раз восклицал он.
Арни пожал плечами. Он устал спорить, вообще устал и утратил немалую толику той игривости, с которой отправлялся в поход. Затеянное предприятие уже не казалось ему таким уж простым. Что и говорить, веселый ягер слегка зачерпнул мудрости ковшом своего ума, а мудрость, как известно, является названной сестрой печали...
Как это обычно бывает, ничто не пошло согласно ожиданиям. Воины Сигурда упорно отказывались считать себя рабами, и соответственно, работать отказывались наотрез. Поэтому второй плот, гораздо больший по размерам, пришлось рубить опять же Рагнару с Ловкачом, а дружиннчки Сигурда стояли у них за спиной и с интересом смотрели на это представление, к концу которого Арни пришел в такое злющее состояние, что хотел было даже проделать ту самую операцию, о которой раньше мечтал потомок Собаки - то есть по-берсеркски порубить мертвяков на члены, невзирая на их численное превосходство. Но Рагнар Благоразумный сумел его удержать, памятуя о надменном и мстительном характере умертвий и их крайне подозрительном отношении к подобным попыткам...