– Норвегия? – встрепенулся Костя. – Викинги?
– Они, – кивнул Хранитель. – Время – приблизительно 870 год от Рождества Христова. Харальд Косматый набирает силу, хочет всех норегов сделать своими подданными, но конунгов и ярлов там тоже достаточно, и не все они жаждут посадить себе на шею Харальда Первого. Туда вы и отправитесь.
– Мы согласны! – быстро сказал Щепотнев.
Романус кивнул.
– Врата для вас откроются через два дня, когда солнце будет в зените, а пока отдыхайте. Готовьтесь к походу и к неожиданным встречам. Да, кстати… – он подозвал служку с бледным лицом, словно на всю жизнь перепуганного, и тот с поклоном протянул поднос с тремя кожаными кошелями, вернее, кошелечками – уж больно тощи были. – Здесь золотые и серебряные монеты, имеющие хождение в Интермондиуме, это и есть ваши… э-э… баксы. Мы не продаем билеты в прошлое, мы лишь выдаем пропуска достойным. А деньги – это вроде теста. Коли уж не пожалел человек всеобщего эквивалента, значит, желание в нем крепко. Держите, они вам понадобятся, – Романус раздал кошельки. – Пройдитесь по лавкам на Главной улице, купите оружие, доспехи и одежду. А послезавтра явитесь сюда ровно в двенадцать ноль-ноль. Люциус проводит вас.
Отвесив легкий поклон, Хранитель удалился, шелестя мантией.
– Пошли, что ли, – сказал бледнолицый Люциус. – В Башне нельзя долго оставаться.
– Пошли! Так это башня или пещера?
– Вот тут пещера, и ниже тоже, а сверху – башня. Тут кроманьонцы жили, они первыми стали по разным эпохам шастать. А потом… Не знаю, Хранители всего не говорят. То ли обрушилась часть гротов, то ли люди сами постарались, а только – видите? – и ступени вытесали, и порталы, а из обломков такую надстройку сделали. И получилась Башня!
– Порода странная. Зернистая, искрится вся…
– А это не порода, это кристаллы такие, особые. Многие думают, что они живые.
– Небелковая жизнь?
– Вроде того. Ведь как-то же открываются ходы в прошлое! Это всё они, полукристаллы-полукораллы.
– Может, они и вовсе чужие? В смысле, инопланетные?
– Да фиг их знает…
Стена Башни-Терминала была толстой, метров пять, а вход – он же выход – перекрывался двумя могучими створками.
Люциус распахнул одну из них, кивая молчаливым стражникам.
Снаружи был ясный день.
– Ух, ты! – восхитился Бородин.
Место, которое они только что покинули, являлось как бы донжоном – главной башней огромного замка. С возвышения, где крепко сидел донжон, были хорошо видны крепостные стены с непременными зубцами, башни, квадратные в плане или круглые, а внутри стен – дворцы, храмы, дома, извилистые улицы…
Но тесноты, обычной для средневекового замка, не наблюдалось – кое-где и подобия сквериков зеленели, а больше всего в глаза бросалось причудливое смешение культур: тут и китайская пагода присутствовала, и эллинский периптер, вроде Парфенона, а поперек всей цитадели тянулась монументальная аркада римского акведука, доносящего воду с далеких гор, размыто видневшихся на горизонте.
– Здорово! – впечатлился Плющ.
– Вы только… это… за ворота не ходите, – сказал Люциус. – Здесь вам Интермондиум, а не абы что! Думаете, зря водопровод зигзагом провели? Там такие области… этого… ну, как его… антивремени! Так-то. А вон, видите, на юге?
Костя пригляделся.
– Лес, вроде, – сказал он неуверенно, – а над ним птички…
– Птички! – фыркнул слуга. – Птеродактили это! Там – мезозой, верхний мел. Понятно? А во-он там, – он указал на восток, где стелились пески, испещренные озерцами, – и вовсе океан Япетус. Силурийский период. Ясно? Динозавры сюда не забредают, не бойтесь, хотя поохотиться на них можно. Ну, если совсем ума нет, конечно.
– Сафари потом, – нетерпеливо оборвал его Щепотнев. – Веди нас на Главную.
– Слушаюсь и повинуюсь, – смиренно ответил Люциус.
По широкой лестнице они спустились на полукруглую Центральную площадь, по дуге застроенную культовыми зданиями. Два массивных пилона словно сжимали вход в кумирню богини Маат. Рядом круглились стройные колонны святилища то ли Зевеса, то ли Юпитера, многоярусная пагода и двуглавый собор, смотревшийся как отражение древнеегипетского храма.
На Главной улице было довольно-таки людно.
Рабы и слуги узнавались по бедной одежде, заискивающим взглядам и суетливости. Их хозяева, напротив, выступали гордо, не спеша, будто являя себя. Одетые в хламиды или в более привычные Косте штаны да рубахи, жители замка почти все были при оружии. Никаких огнестрелов, сплошь мечи да сабли.
Костя вертел головой так, что хвост у него хлестал в стороны, будто конь от мух отмахивался. Все тут было интересно, все просто изу-ми-тельно!