Толпа бесилась. Кричали и махали руками вслед уходящему кораблю кто угодно, совсем чужие люди. Если бы можно было собрать тут, на пристани, семьи всех уходящих сейчас в море, родственников всех троянских матросов, а этих беснующихся от непонятной радости разогнать по домам, то кучка людей оказалась бы совсем малюсенькой. От этих мыслей Таг расстроился. А ещё больше расстроился, когда увидел ради чего собрались люди. Оказалось, что вовсе не любовь к царевичам пригнала их сюда. И не почитание дедушки. Мальчик чуть не выпал из колесницы от людского рёва, когда два воина начали разбрасывать из мешка золотые червонцы. Они швыряли золото прямо в толпу.
Что тут началось! И визги, и шум, и давка. Люди сбивали друг друга с ног, дрались за каждую монетку, словно голодные собаки на базаре дерутся за кость брошенную случайным прохожим. Таг зажмурил глаза и закрыл от ужаса лицо ладошками. Это увидел дедушка. Он что-то сказал воинам, и развернув колесницу погнал коней вдоль моря, в сторону возвышающегося вдали храма…
Воины последовали за царём…
Процессия проехала портом, оставляя толпу позади. А шум толпы продолжал доноситься следом и обгоняя царскую колесницу. растворялся в воздухе... Но чем дальше отъезжали, тем он становился глуше и тише. И вдруг - ничего. Только дедушка, кони, да молчаливый Эней. А ещё чайки над головой и витязи по бокам. Таг продолжал смотреть вслед уходящему кораблю, который становился всё меньше и меньше. Потом превратился в маленький белый парус и скоро совсем исчез из виду. Осталась только синяя волнующаяся гладь, над которой кружили бакланы, выхватывали из волн рыбу и уносились куда то вдаль. Белые на синем. Но Таг всё ещё всматривался в горизонт, даже махал рукой, когда ему казалось, что парус отцовского корабля, нет-нет, да и вынырнет из-за яркой, сияющей, полоски…
Так он смотрел в море и печально вздыхал. Он мечтал, когда ни будь пойти вместе с папой в поход, далеко-далеко, подальше от мамы и от надоевшей Трои, и от старого Анхиза, и самое главное, подальше от этого скучного Энея.
Правда, можно было взять с собой Париса. И поскольку Парис сегодня первый раз отправился в поход, Таг думал, что именно так всё и будет.
- Ладно тебе журиться, - услышал Таг голос дедушки, - отец уехал, но скоро вернётся. И боевых походов теперь станет мало. Вы больше времени станете проводить вместе.
- А почему не станет боевых походов? Люди перестанут воевать? - спросил удивлённо Таг, и сама эта мысль ему показалась сказочной.
- Перестанут, - согласился Приам, - и когда теперь враг зайдёт к нам? Ведь твой папа поехал за миром для нашей страны! Мы оставляем тебе в наследство мир, а людям покой!
Таг улыбнулся. Он не любил войн. Он помнил, как хоронили погибших воинов, как плакали их жёны и дети, и даже старики-родители смахивали слёзы с глаз. А раз люди плачут, значит война это плохая штука, - считал мальчик. Правда самой войны Таг ещё не видел. Ни одного боя не видел. И не хотел. Жутковато было. В общем, не хотел Таг становиться воином, как ни старался Анхиз сделать из него витязя. Мальчик считал, что все ссоры и споры можно и словами разрешить. Ведь для этого же и дан ум человеку! И Таг верил, что когда он станет царём, то обязательно будет так делать. И тогда троянцы будут самыми счастливыми людьми на земле…
- А почему Эней молчит? - прервал его размышления Приам.
- Разве ты ничего не хочешь сказать? - спросил, усмехнувшись, Приам у Энея, - ведь тебе в грядущем командовать войсками нашей страны! А тут, Таг решил прекратить все войны на земле!
- Наша воля на лезвии меча! - злобно отрезал Эней и замолчал.
- Гм, - ответил Приам, - видать, ты наслушался речей своих старших братьев?
- И они - правы!.. - посмотрел на отца Эней…
Приам всегда посещал храм Асменя. Особенно в молодости, перед тем как уводил воинов в походы. Тогда он был силён, грозен и красив, как сейчас Геркле.
Приам всегда смело наносил соседям сокрушительные удары. Ему покорились и сирийцы на юге, и атураи на востоке, утихомирились народы моря и воинственные горцы поднебесной страны Урарту. Даже далёкая страна Кеми и та склонилась перед Приамом. Так что, как считал Приам, своим детям он не оставил врагов. Но враги появились сами собой. Это были жестокие, кровожадные, рыжебородые и косматые пришельцы с далёких северных гор, одетые в звериные шкуры. Они красили лица красной охрой и посыпали головы серым пеплом. Себя, эти дикари звали непонятным слуху именем - «эллины».