Выбрать главу

— А знаете ли вы, как они выглядят, эти Агак и Гагак?

— Нет, они могут походить на нас с вами, а могут выглядеть совсем иначе. Тех, кто видел их и остался в живых, очень мало. Судя по их рассказам, эти существа способны принять любое обличье.

— А известно ли вам, как лучше избавиться от них? — с насмешкой поинтересовался Хоукмун.

— С помощью отваги и смекалки, — просто ответил Капитан.

— Вы не слишком красноречивы, — так же насмешливо, как и Хоукмун, произнес Элрик.

— Я говорю ровно столько, сколько могу. А теперь, друзья мои, вам следует немного передохнуть и приготовить оружие.

Они вышли в туман, который скользил длинными прядями, цепляясь за нос корабля, словно щупальца какой-то морской твари.

— Сколько бы мы ни убеждали себя в обратном, но выбора у нас нет, и нет никакой свободы воли, — заметил помрачневший Эрекозе. — Погибнем мы в этом приключении или уцелеем, по большому счету это ничего не изменит.

— Я вижу, вы настроены довольно мрачно, мой друг, — бросил ему Хоукмун с насмешкой. Он хотел добавить что-то еще, но Корум прервал его:

— Я реалист. Просто реалист.

Проводив Элрика и Эрекозе до их каюты, Хоукмун и Корум зашагали по палубе в собственное убежище, где каждый должен был выбрать четверых воинов, готовых идти заними в огонь и в воду.

— Теперь мы Четверо-в-Одном, — заявил Корум. — И сила наша безгранична. Я в этом убежден.

Но Хоукмун уже устал от разговора, в которым было слишком много метафизики для его практического ума.

— Нет силы, более достойной доверия, чем та, которую я сейчас держу в руках. Сила хорошего клинка и заточенной стали.

Воины поддержали его одобрительным гулом.

— Посмотрим, — промолвил Корум.

Все время, пока Хоукмун точил и полировал клинок, он не переставал думать о другом мече, который был под плащом у Элрика. Он почувствовал, что сразу узнает его, как только увидит, но не понимал, почему меч альбиноса внушает ему такой ужас. И этот пробел в знаниях беспокоил Хоукмуна. Он думал об Иссельде, вспоминал своих детей, Ярмилу и Манфреда, графа Брасса и других героев Камарга. В это приключение он ввязался в надежде вновь обрести всех своих старых друзей. А теперь дело оборачивалось так, что он мог потерять их навсегда. Он вряд ли согласился бы сражаться ради той цели, о которой ему поведал Капитан, если бы в конце пути его не ждал Танелорн, а значит, и дети. Но Иссельда? Где же она? Или ее он тоже найдет в Танелорне?

Вскоре все были готовы. В отряд Хоукмуна вошли Джон ап-Райс, Эмшон д'Аризо, Киит Приносящий Несчастье и Никхе-Перебежчик, в то время как барон Готтерин, Тереод Пещерный, Чаз Элоколь и Рейнгир Скала, все еще не протрезвевший, попали в распоряжение Корума.

Все сгрудились у борта судна. С носа корабля в воду упал якорь, и заскрипелацепь. Сквозь завесу тумана виднелся дикий неприступный берег. Неужто в таком месте мог и впрямь находиться Танелорн, этот легендарный город?

Джон ап-Райс подозрительно принюхался, стряхнул с усов капли осевшего тумана, другой рукой погладил эфес меча.

— Никогда не видел более неприветливого места, чем это, — заявил он.

Из своей каюты на палубу вышел Капитан. Рядом с ним шагал Кормчий. В руках оба они держали связки факелов.

Хоукмун испытал нечто вроде шока, увидев, наконец Кормчего вблизи. Они с капитаном были похожи как две капли воды, с той лишь разницей, что один был слеп, а глаза другого излучали глубину и скорбь познания. Хоукмун с трудом смог выдержать его взгляд, когда Кормчий протянул ему факел и помог закрепить его на поясе.

— Лишь огонь способен навсегда покончить с этим врагом, — Капитан вручил ему коробочку с сухим трутом, чтобы при необходимости зажечь факелы. — Я желаю вам удачи.

Теперь у каждого воина был факел и трутница. Эрекозе первым принялся спускаться по длинной веревочной лестнице. На последней ступени он снял с пояса меч, поднял его над головой, чтобы не замочить, и прыгнул в белесую воду, которая доходила ему до пояса. Остальные последовали за ним, и пройдя немного, оказались на берегу. Они обернулись, чтобы взглянуть на корабль.

Хоукмун заметил, что туман доходил лишь до берега, и остров вблизи выглядел не столь унылым. Впрочем, в иные дни все равно здешние краски показались бы ему тусклыми и блеклыми, но по сравнению с Темным Кораблем, окруженным молочно-белым туманом, эти бурые скалы в гирляндах желтоватого лишайника казались почти сверкающими, а над головой у него висело Солнце, огромный, неподвижный, кровавый диск, отбрасывавший на землю разнообразные тени.