— Я не позволю тебе убивать других богов и экспериментировать с их телами, с их геномами! — прокричал Нивэльрин, вглядываясь в пугающе тёмные глаза родственника.
Истанус ухмыльнулся. Коко спустилась вниз и встала рядом с корчащимся от боли старым богом.
— Посмотрите налево, направо, что вы видите? — спросил у него Истанус.
Нивэльрин осмотрелся и ужаснулся. В стеклянных капсулах в склизкой жидкости находились тела богов, химер и каких-то ещё созданий. Их было очень много, что сразу и не счесть. Целая лаборатория.
— Ты чудовище! — прохрипел Нивэльрин, сильнее сдавив рану на шее, залечивая её заклинанием, как и другие раны на теле от карт, брошенных в него Коко.
Истанус посмеялся.
— Чудовище? Я же считаю себя новатором, может даже в каком-то смысле художником. Эти создания, истанцы, — Истанус указал на химер, — прогрессивное будущее в мире богов! Они будут сильнее нынешнего поколения в тысячу раз. Истанцы — это само совершенство, ни один бог или ангел не сравнится с ними по силе, интеллекту и прекрасному облику. А вы, — он указал на Нивэльрина, — как пережиток прошлого, которому недолго осталось, поможете мне в их создании.
Нивэльрин тяжело поднялся, доставая и бросая в сторону карты Коко, подходя к Истанусу.
— Я не буду помогать такому неблагодарному чудовищу, как ты! Ты же разрушишь всё, чем мы живём!
— Таковы правила этого мира. Что бы что-то создать, нужно что-то разрушить. Можем закончить наш разговор на этом: я убью вас. Или же вы поможете мне ускорить темп работы и останетесь в живых.
— Я никогда…
— Коко, давай. — спокойно приказал Истанус.
Женщина взяла метнула отравленную карту в спину Нивэльрина. Яд сразу же подействовал. Старый бог громко закричал от жжения в спине, сев на колени.
— Этот яд блокирует все каналы магии, так что вы теперь не представляете для меня никакой угрозы. А теперь расскажите мне всё, что знаете о геномах.
Капли пота скатились по лицу Нивэльрина. Он лучше умрёт, чем расскажет все тайны тому, кто нового мира и власти захотел.
Глава 11: Перчатки
Силва пошёл на ночную разведку в одиночку, поднял по пути упавший аметистовый лист с дерева, раскручивая его пальцами и немного позже выпустил из рук. Бог заметил, как вянет неподражаемая здешняя природа, которая безмолвно, горестно стонала, как будто это, так и должно быть. Силва вздохнул, продолжая медленно идти и осматривать местность. Этот мир умирает, он это много раз видел, будучи в других измерениях. Придёт время, когда здесь всё умрёт, и те животные, нарвафоны, навсегда вымрут, а вместе с ними исчезнет магия.
Нет, не исчезнет! Силва не позволит ей кануть в Лету! Он сделает всё, чтобы сохранить такое великое наследие.
Мужчина вскоре вышел к холму, на котором увидел очертания большого поместья. Теперь нужно действовать ещё осторожнее прежнего. В его планы не входило находить чьё-то уединённое жилище. Он, как вор, прокрался в чужой сад, остановился, прислушался. Раздался весёлый смех женщин. Силва приглушил в себе потоки жизненной энергии, дабы его не обнаружили. Спрятавшись за хвойным деревом с огромными лапищами, Силва тихонько выглянул и его поразило увиденное. Бог совершенно растерялся. Он даже поверить не мог, что так легко и просто сможет выйти прямо к жилищу своего врага, Истануса.
Тот полуголый сидел в окружении нагих женщин, пил алкоголь и продолжал веселиться, что-то рассказывая своему собеседнику. На соседней скамье сидел светловолосый мужчина с довольно пугающим мрачным выражением лица. Его волосы блестели настоящим золотом, развеваясь по ветру, застилая лицо. Он очень устал и ему не до женщин. На нём надета заледенелая тёплая одежда, а сам он чуть дрожал от холода постепенно согреваясь. Мужчина отказался от предложения Истануса выпить вместе с ним, поднялся, ссылаясь на сильную усталость после долгой дороги и ушёл, по всей видимости, отдыхать. Силву пробрала дрожь, когда незнакомец на мгновение взглянул в его сторону, будто бы почувствовав присутствие постороннего. С криком в небо поднялась ночная птица позади Силвы. Силва тяжело сглотнул, ощущая, что его горло совсем пересохло. “Значит, Истанус падок на женщин. Любопытно… Да простит меня Айла за такие мысли.”
Истанус подозвал Коко, велел рассчитаться с блудницами и отпустил их на все четыре стороны, оставаясь сидеть на скамейке в одиночестве, запивая свои тёмные мысли разгорячённым алкоголем. Силва посчитал, что пора уходить, пока не поздно.
Вскоре вернулась Коко и села рядом с Истанусом. Женщина тяжело вздохнула, прижав левую руку к сердцу словно от сильной невидимой раны на нём.