В улыбке мужа читалась мольба о нежности, чувстве, которого в Соланж было меньше всего. В этой суровой, грубой новой стране нежность только мешала бы прогрессу.
Дрожки затормозили, и извозчик начал перебранку с другим. Шумная стычка окончилась бодрыми похлопываниями по плечам.
Соланж стало очень одиноко.
— Огюстен?
— Да, дорогая.
Слишком знакомый, слишком ровный голос. Проклятое уныние!
— Ничего. Не важно.
Огюстен попытался продолжить разговор:
— Дорогая Соланж. Спасибо тебе за сообразительность, благодаря которой мы выбрались из ада! — Его бесцветные губы и страдальчески изогнутые брови добавляли веры его словам. — Le Bon Dieu… Он так милостив.
Что за человек достался ей в мужья? Что с ним сделал этот остров?
Руфь вернулась, ведя за руку пожилого негра.
— Мистер Миннис, самый честный еврей и джентльмен, мэм, — сообщил негр. — Будет рад купить или дать денег под залог ваших драгоценностей и золота.
— Драгоценностей и золота?
— О да, мэм. Эта малышка рассказала, как много вы привезли. Королевский выкуп. Да, да.
Прежде чем Соланж попыталась развеять недоразумение, Руфь потащила Огюстена за собой.
— Идёмте, масса Огюстен! — воскликнула она. — Скоро вы опять быть весёлым.
В доме мистера Соломона Минниса на Рейнолдс-сквер слуга попросил их подождать на веранде, заверив, что «мистер Миннис сейчас придёт, да, сэр, очень быстро».
В десять часов утра небритый мистер Миннис был ещё в ночной сорочке, тапочках и халате, но он купил у них шелка — в том числе и зелёное муслиновое платье Соланж — и дал ссуду под залог их драгоценностей и кобальтового чайного сервиза. Она может получить оплату наличными или чеками.
— С какой скидкой?
— О нет, нет. Никаких скидок, мадам. Эти чеки подлежат погашению сегодня, в этом городе, серебром. В Саванне учреждён филиал Банка Соединённых Штатов, и солидное здание банка возведут этой весной. Этого требует торговля хлопком.
Каждый чек был заверен словами, что «Президент и директора Банка Соединённых Штатов обещают выдать двадцать долларов в своих отделах кредитования и депозита в Саванне президенту оного или держателю».
— Подходит, — произнесла держатель, складывая чеки вместе с тремя серебряными испанскими реалами, которыми мистер Миннис завершил сделку и оплату.
Пока негр-слуга осторожно убирал драгоценности Соланж, мистер Миннис расспрашивал о Сан-Доминго: правда ли, что негры-повстанцы были так жестоки, как о них писали в газетах? Правда ли, что белых женщин склоняли к…
Соланж сказала, что бесчинства мятежников были слишком ужасны и многочисленны, чтобы о них рассказывать, но всё в прошлом, а сейчас её семья нуждается в пристанище на время пребывания в Саванне.
Несмотря на то что беженцы и иммигранты рвали на части и без того скромный фонд жилья в Саванне и немало семей расположилось лагерем прямо в скверах, мистер Миннис знал одну вдову, которая может сдать жильё кучера над своим каретным сараем.
В тот же день они заняли две полупустые комнаты, и Соланж наняла кухарку.
Доведённые до нищеты иммигранты хватались за любую работу наравне с цветными слугами вроде кухарки Соланж, которую её хозяин сдавал в услужение другим.
Если Огюстен Форнье не способен ничего «делать», решила Соланж, он должен «быть» кем-то. Соланж сказала мужу, чтобы тот представлялся «видным колониальным плантатором, одним из самых храбрых офицеров Наполеона».
Воодушевив его таким образом, Соланж легла с ним рядом и осыпала ласками. После соития Огюстен погрузился в глубокий, сладкий сон, а неудовлетворённая Соланж, обливаясь потом, напряжённая, лежала подле него. И хотя с соломенного тюфяка в ногах их кровати доносилось мерное дыхание Руфи, Соланж была уверена, что девочка не спит.
Если необходимо, за хорошенькую служанку можно получить неплохую цену. Да, Руфь восхищается ею, и она любит девочку, но каждый делает то, что должен. Что имел в виду Александр, когда говорил о «неведении»? Чего не знала Соланж Эскарлетт Форнье?
Огюстен, похрапывая, продолжал спать и ещё не проснулся, когда Соланж отправила Руфь с кухаркой на рынок и села писать письмо дорогому папа. Который находился так далеко! И которого так недоставало!
Она написала, что пришлось перенести его любимой дочери. Сюкари-дю-Жардан оказалась обманом со стороны Форнье! От мужа никакого толку. Если бы не острый ум Эскарлеттов, они бы так и остались в западне в Сан-Доминго, во власти дикарей-повстанцев! Спасибо Всевышнему, что они теперь в безопасности в Саванне. Если бы любимой дочери папа было известно заранее всё, что она знает теперь, она бы никогда не уехала из Сен-Мало!