Пальцы без костей, словно от дуновения ветра, зашевелились, показывая в сторону.
Старк повернулся, и его сердце забилось неровно и сильно. Зубы стиснулись, и глаза заволокло пеленой. Та часть, которая была Конаном, вскрикнула. Конан был до такой степени Старком, а он — Конаном, что разделить их было невозможно. Они срослись вместе, как жемчужная ткань и песчинка, слой за слоем. Старк вскрикнул.
В зале, куда выходила эту круглая комната, стояли около тысячи человек.
Построившись плечом к плечу рядами по пятьдесят человек, мужчины из Кром-Дху уставились на Старка невидящими глазами. Тут и там виднелись до жути знакомые лица. В памяти всплывали их имена.
Брон. Клев. Маннт. Эсур.
Разлагающиеся тела приподнимались над каменными плитами пола. Все они были прикованы, как Гейл.
Гейл прошептал:
— Мы заключили союз с людьми Фалги!
Старк отпрянул:
— Фалги?
— В смерти все люди равны. — Гейл помолчал. Ему некуда было торопиться. Мертвецы на морском дне никогда не спешат, — Завтра мы выступаем против Кром-Дху.
— Ты рехнулся! Кром-Дху — твой дом! Это город Бьюдаг и Фаолана…
— И… — спокойно перебил его подвешенный труп, — Конана? Да? — Он рассмеялся. Гирлянда хрустальных пузырьков вырвалась вверх из дряблого рта, — В особенности — Конана. Конана, утопившего нас у Фалги…
Старк сделал быстрое движение. Никто не мешал ему. Мгновенно у него в руках оказался короткий клинок, висевший на поясе мертвеца. Старк всадил лезвие ему в грудь. Сталь вошла в тело, как нож в масло.
Будто ничего не заметив, Гейл холодно проговорил:
— Режь меня, кромсай. Меня мертвее уже не сделаешь. Руби меня. Поиграй в мясника!.. А я пока расскажу тебе наш план.
Старк с рычанием выдернул клинок. В слепой ярости он наносил трупу удары, и после каждого тот, покачиваясь в красном облаке, говорил как ни в чем не бывало:
— Мы выйдем из моря к воротам Кром-Дху. Ромна и другие посмотрят вниз, узнают нас и гостеприимно раскроют ворота, чтобы мы вошли, — Голова лениво наклонилась, губы растянулись в усмешке, потом снова сложились вместе, четко выговаривая слова: — Представь, какое будет ликование, Конан! В тот миг, когда я, Брон, Маннт и Эсур, и ты, да, даже ты, Конан, вернемся в Кром-Дху!
Старк очень хорошо это представлял. Видел так ясно, будто эту сцену выткали на гобелене специально для него. Он отступил назад, раздувая ноздри и переводя дыхание, смотрел, что клинок сделал с телом Гейла, и одновременно видел, как распахиваются огромные каменные ворота Кром-Дху. Освобождение. Счастье. Фаолан и Ромна радуются, видя возвращение старых друзей. Боевые товарищи, которых считали давно погибшими. Но они живы, они пришли на помощь! Да, вот это зрелище!
Тщательно примерившись, Старк размахнулся и наискось рубанул перед собой.
Голова Гейла, отделившись от своего вялого тела, стала медленно, как бы нехотя, подниматься к потолку. По пути наверх, то поворачиваясь к Старку лицом, то показывая затылок, она закончила кошмарную речь:
— А уж когда мы войдем в ворота… Что же тогда, Конан? Догадываешься? Угадай, что мы тогда сделаем, Конан!
Старк уставился в пространство, меч дрожал у него в руке. Откуда-то издалека доносился голос Гейла:
— …Мы убьем Фаолана в большом зале. Он умрет с выражением удивления на лице. Мы вспорем ему живот и засунем туда арфу Ромны. Струны заиграют под последними ударами его сердца. А что касается Бьюдаг…
В бессильном бешенстве Старк пытался отогнать эти мысли. От тела Гейла почти ничего не осталось. Старк сделал с ним все, что только мог. Его лицо побелело и осунулось.
— Вы погубите свой же народ!
Голова Гейла плавала под потолком, фосфоресцирующие рыбы освещали ее мертвенно-бледные черты.
— Наш народ? А у нас нет никакого народа. Мы теперь другая раса. Мертвецы. Мы выполняем приказания морских пастырей.
Старк выглянул в зал, потом посмотрел на круглую стену.
— Ладно, — сказал он бесцветным голосом, — выходи. Где ты там прячешься и чревовещаешь? Выходи и поговорим в открытую.
В ответ целая секция стены отодвинулась назад. Старк увидел длинный и узкий стол из черного мрамора. За ним на высеченных из темного камня скамьях сидели шесть человек.
Все мужчины. На них не было одежды, кроме похожей на пленку повязки вокруг бедер. Они взирали на Старка без ненависти или любопытства. Один держал на коленях арфу — тот самый пастух, который провел Старка в ворота. Его пальцы, словно обвитые паутиной, лежали на струнах, время от времени извлекая из них чистые звуки.