Тот день, когда Сюне получил слишком много картошки, он не хочет вспоминать.
Дело было так.
Сюне был страшно голоден. Он решил съесть за обедом как можно больше. Им должны были дать вкусный обед. Гамбургер, лук и соус.
Сюне взял две больших картошки, три гамбургера и много соуса и лука. Мясо таяло во рту, а лук был так осторожно поджарен, что был почти свежим. Соус был очень нежным и текучим, а не густым и с комками, как обычно. Даже картошка была вкусной. Достаточно мягкой и не водянистой.
— Ой, как много! — удивились его товарищи по столу. — Ты никогда столько не съешь.
— А вот и съем, — самоуверенно заявил Сюне.
— Конечно, две больших картошки! — воскликнула Хелен и посмотрела на свою малюсенькую картошечку.
— Конечно, я всё съем, — слегка устало повторил Сюне.
— Но ты должен съесть всё, Сюне! — предупредила Яаана.
— Это я знаю. Могу я теперь начать есть? Спасибо!
Ням-ням, как чудесно! Сюне действительно наслаждался едой.
Сюне ел и ел.
Он взял ещё молока, сделал бутерброд, посыпал его солью и продолжал пировать. Когда у Сюне на тарелке осталось только полкартошки, живот вдруг сказал «стоп». Он объелся.
Конец! Он был переполнен гамбургерами, картошкой и соусом. Перед его глазами, злобно смеясь, прыгали картошки. На тарелке лежала отвратительная половина картофелины и пристально смотрела на Сюне.
«Ты должен съесть всё». Предупреждение Яааны эхом пронеслось в голове. «Я не могу», — подумал Сюне и расстегнул верхнюю пуговицу брюк. Но нельзя ничего оставлять на тарелке. Половина картошки сияла на тарелке.
«Ну и плевать», — подумал Сюне и поднялся из-за стола. Но тут его увидела тётка Берг.
Он быстро сел и сделал вид, что он ест. Противная Баба Яга!
За столом остались только Даниэль и Сюне. Вокруг было почти пусто. Столовые тётки могли видеть, что все дети хорошо поели и вели себя тихо и спокойно.
— Слушай, Даниэль, — начал Сюне.
Даниэль посмотрел на него.
— Хочешь мою половину картошки? Я её не трогал.
— Фу! — ответил Даниэль и сморщил нос.
— Я тебе одолжу на перемене мои резиновые шнурки.
— Нет, фу! — повторил Даниэль, встал и ушёл.
Сюне остался сидеть со своей холодной и неаппетитной картошкой. Он не знал, что сделать, чтобы убежать.
Сюне взял салфетку и вытер рот. Под носом засохло молоко. Это выглядело как пышные усы.
Он быстро выпустил салфетку. Она приземлилась на полкартошки и закрыла её.
Сюне пришла в голову идея. Он отодвинул стул, встал и взял ещё одну салфетку. Ею он тоже накрыл картошку.
Теперь она полностью исчезла под бумагой. Он взял горку салфеток с картошкой внутри и положил на стол рядом с тарелкой. Он изо всех сил стал её жать и давить.
Никому бы не пришло в голову, что среди салфеток есть картошка. Чтобы всё это выглядело ещё более естественно, Сюне положил пакет из-под масла на верхушку салфеточной горы.
«Сейчас!» — решил Сюне. — «Сейчас я ухожу».
И он это сделал. Но… В тот момент, когда он уже ставил поднос, кто-то положил ему руку на плечо.
— Подожди-ка!
Рядом с ним стояла Клара Берг. Страшилище.
— Зачем ты взял столько салфеток? — спросила она, показывая пальцем на салфеточную гору.
Их было как минимум восемь штук.
— Ой, я… я разлил немного молока, — невинно ответил Сюне, чувствуя растущую внутри панику.
— Ага! Разлил молоко. Щас.
Она разглядывала склеившиеся бумажные салфетки. После этого она пристально посмотрела на Сюне.
«Сейчас она меня раскроет», — подумал Сюне.
Баба Яга протянула руку, чтобы потрогать бумажный ком.
— Я хочу видеть каждую салфетку отдельно.
Но в ту же секунду, когда она уже поднимала верхнюю салфетку, кто-то окликнул:
— Клара! Можешь подойти на минутку?
Это звала повариха. Баба Яга сомневалась одно мгновение. Она последний раз окинула салфетки острым взглядом и поспешила на зов. Опасность миновала!
Сюне трясся всем телом. Он спешно выбросил картошку и салфетки в мусорный бак.
Быстрыми шагами покинул он столовую. Битва была выиграна.
Болезнь Добрый день — добрый день
Добрый день — добрый день — добрый день…
Сюне рывком подскочил в кровати. О нет, ночью он заболел болезнью Добрый день — добрый день! А её так сложно вылечить. Если заболеешь болезнью Добрый день — добрый день, не можешь сказать ничего другого, кроме: «Добрый день — добрый день». Это ужасно глупо.