Хокан, ожидавший аплодисментов, начинает, естественно, плакать, когда подушка попадает ему прямо в лицо.
— Поганец! — кричит он и бьёт гитарой Сюне об пол так, что от неё летят щепки.
— Он сломал мою гитару! — орёт Сюне. — Мою единственную гитару! На которой я сыграл столько хороших песен!
Обычно вялый по утрам Сюне сейчас набирает скорость. Он сбрасывает с себя одеяло и соскакивает с кровати.
По-прежнему плачущий Хокан понимает, что лучше всего исчезнуть как можно скорее.
Мама стоит в кухне и варит утреннее какао.
— Почему не идут мальчики? — интересуется она.
— Хокан должен был разбудить Сюне. Его нелегко поднять.
Вдруг мама слышит чей-то крик. Слышится удар, и в кухню влетает истерически кричащий Хокан, а вслед за ним обезумевший и полностью проснувшийся Сюне.
— Он сломал мою гитару! — кричит он. — Я его убью.
— Он кидается подушками в голову! — плачет Хокан.
— Он меня дёргал за ресницы, пока я спал! — кричит Сюне.
— Я же его будил! — ревёт Хокан и прячется за маму.
— Это что такое? — восклицает она и пытается поймать Сюне. — Успокойся!
Но Сюне не успокаивается. Он несколько раз пытается пнуть Хокана ногой. Но вместо этого попадает маме по ногам.
— Он сломал мою гитару, — повторяет Сюне злобно.
Хокан, надёжно спрятавшись за маму, строит старшему брату гримасы.
— Оба успокойтесь! Иначе не получите завтрака. Мама разозлилась. Она сердито смотрит сначала на Сюне, а потом на Хокана, у которого от плача покраснели глаза.
— Сядьте и ешьте, — говорит она строго.
Сюне с опущенной головой садится на своё место. Он ничего не говорит. Хокан усаживается напротив, а не рядом с Сюне, где его обычное место. Мама наливает мальчикам какао. Она вздыхает.
— Вы никогда не перестанете ссориться? Сломать гитару Сюне. Которую он получил в подарок на Рождество. А ты, Сюне? Бросить подушку Хокану в лицо. А если бы ты попал в глаз?
«Было бы хорошо», — приходит Сюне первая мысль. Но потом он думает, что это было бы ещё тяжелее, если бы Хокан перестал видеть. Тогда Сюне пришлось бы всё время таскать его за собой.
— Хорошо, что не попал, — говорит Сюне и смотрит на Хокана.
Хокан поднимает голову и бросает взгляд на своего брата:
— Почему?
— Ну, если бы ты ничего не видел, ты бы растоптал все мои вещи, лежащие на полу. А, ложась спать, ты бы мог спутать кровати и улечься в мою.
Сюне откусывает бутерброд. Сначала Хокан молчит, но спустя несколько секунд с его места слышится хихиканье. Сюне считает, что это звучит совершенно по-идиотски.
«Чего он хихикает?» — думает Сюне. Но чем дольше он думает, как по-идиотски это звучит, тем больше разрастается смешинка внутри него. Она больше не помещается в животе, разбегается по всему телу и попадает в рот. Сюне тоже начинает хихикать. Он хихикает и хихикает. Хокан считает, что это звучит совершенно по-идиотски и начинает смеяться. Сюне тоже смеётся, и теперь они оба начинают смеяться друг над другом. Они смеются и смеются.
— Ты несёшь чепуху, Сюне, — Хокан почти задыхается от смеха.
— Ты не лучше, — удаётся Сюне выдавить из себя. Всё ведь так глупо.
Мама смотрит на своих мальчиков и не может удержаться от улыбки.
— Я склею твою дурацкую гитару, — говорит Хокан.
— В этом нет необходимости, — отвечает Сюне. — Я не буду гитаристом. Я буду ударником.
— Ударник похоже на дурак, — говорит Хокан.
Сюне считает, что это безумно смешно. Ему приходится лечь на пол, чтобы не умереть со смеху.
Хокан делает то же самое. Братья лежат на полу и плачут от смеха. Остановиться невозможно.
— Ударник, дурак, — повторяет Сюне между приступами смеха.
Он больше не чувствует себя кисло. Ему очень даже весело. Он и не знал, что за завтраком может быть так весело.
— Маленький глупый Хокан, — говорит он.
— Большой глупый Сюне, — говорит Хокан.
Они поднимаются и боксируют друг друга в живот. После этого они, хихикая, выбегают из кухни. Сюне заглядывает в свою комнату. На полу по-прежнему лежит сломанная гитара.
— Лежи себе и дуйся. А я больше не кислый.
Трудные слова
Сегодня такой нервный день, Сюне чувствует это по всему телу. В ногах пузырится и щиплется.
Щекотка из живота разбегается до кончиков пальцев. Сюне приходится спрятать в карманы руки, чтобы они не разлетелись. В носу свербит. Сюне уверен, что если бы он захотел, он мог бы начать махать ушами.