Гл. 299. Когда конунг Тидрек узнал, что конунг Вальдемар отступает, они выступили из замка и пошли на них и убили из них 200 человек. Когда конунг Тидрек возвращался в замок, встретил конунга Аттилу с великим войском. Когда они встретились, каждый из них очень радостно приветствовал другого, и конунг Аттила был рад, что конунг Тидрек жив и здоров. Затем они вошли в замок. Тогда сказал маркграф Родингейр: «Очень было прискорбно, что мы не могли придти раньше и подать вам помощь в такой крайности, в какой вы находились». Тут возговорил Гильдебрант: «Мне уже сто зим от роду, а не бывал я прежде в такой нужде, какую мы 500 человек испытали здесь, и такой настал у нас голод, что мы съели 500 коней, и только семь осталось из тех, которых мы привели сюда». Затем Тидрек пошел туда, где был Тидрек, сын конунга Вальдемара, указывает на него Аттиле и говорит: «Вот сын конунга Вальдемара, Тидрек, которого я взял в битве, но по дружбе (нашей) я хочу отдать его тебе, и ты можешь делать, что хочешь: убить его, или позволить его отцу выкупить его за золото, серебро и крепкие города и большую волость (miklu riki)». — Тогда конунг Аттила сказал: «Вот дашь ты мне дар, который я считаю дороже груды (skippund = a wemight) красного золота, прими за это великую благодарность и нашу дружбу». Тогда поехали они, конунг Тидрек и конунг Аттила, обратно в гунскую землю, и нечего рассказать об этой поездке, пока они не прибыли домой. У Тидрека было много тяжелых ран, и лежал он в ранах, а Тидрека, сына конунга Вальдемара, бросили в темницу, п он также был очень изранен.
Гл. 300. После того как конунг Аттила пробыл дома полгода, случилось однажды, что ему пожелалось поехать на войну; и вот велит он трубить во свои рога и шлет приказ повсюду, куда только простиралась его держава, чтобы пошли к нему все, кто хочет оказать ему помощь и отваживается на битву. Аттила снарядился со всем своим войском, и было у него войска не меньше восьмисот рыцарей и несметная сила других людей. А Тидрек так изранен, что не может ехать с Аттилой и оказать ему помощи. Тут выходит к Аттиле королева Эрка и говорит: «У меня есть до вас одна просьба, государь, чтобы вы выпустили из темницы Тидрека, сына Вальдемара, моего родича, и дозволили ему, чтобы я его лечила и сделала здоровым; и если бы так хорошо вышло, чтобы вы оба, конунг Вальдемар и ты, замирились, будет лучше, чтобы Тидрека, сына Вальдемара, не убивали». Отвечал тут конунг Аттила: «Не могу я для вас сделать того, о чем вы просите, потому что если он выздоровеет, пока меня не будет здесь, никогда потом не заполучу я его в свою власть». Тогда Эрка королева сказала: «Коли он выздоровеет, я прозакладываю голову свою на том, что если он уедет, то, когда вы вернетесь назад, я позволю вам отрубить мне голову». Тут Аттила конунг очень разгневался и говорит: «Хочешь ли ты освободить из темницы наибольшего врага моего, Тидрека, сына Вальдемара? Хочешь ли сделать его здоровым? А если я упущу его, и он от тебя уйдет в Русскую землю, эта потеря будет для меня важнее, чем лишиться Сузы, города моего, ибо родичи его предпочтут скорее выкупить его за много крепких городов и большую волость (riki), чем его лишиться. И вот ты, жена, предлагаешь в залог свою голову; не отпирайся тогда; коли ты упустишь Тидрека, сына Вальдемара, я отрублю тебе голову, а когда он вылечится, ты не помешаешь ему ехать домой». Сделалось так, как того желала королева. Вот велит Эрка королева освободить своего родича Тидрека из темницы и перевести в одну башню, велит устроить его роскошно, и сама сидит над ним и лечит его. А конунг Аттила идет со своим войском дальними путями по населенным и пустынным местам, пока не достиг Полыни и Руси (Pulinaland, Ruziland); здесь он воюет и пожигает и опустошает землю конунга Вальдемара.
Гл. 301. Теперь нужно обратиться к королеве Эрке, как она лечит Тидрека, сына Вальдемара, родича своего. Она приказывает перенести его в одну из самых лучших своих постелей, и каждый день приносила ему много лакомых яств и делала ему постоянно ванны и дарила много драгоценностей. А к Тидреку, конунгу Бернскому она послала свою служанку лечить его, и та не умела так хорошо лечить его, как королева; с его ранами было плохо, и затягивались они медленно, и выходил от них тяжелый дух. А когда Тидрек, сын Вальдемара, выздоровел, он берет свои доспехи, надел поножи (brynhosom) добрые, облекся в броню, надел себе на голову шлем гладкий, как стекло, белый, как серебро, и (твердый) как сталь. Тут заговорил он со своим шлемом. «Ты, крепкий шлем мой, сказал, он, много сильных ударов вынес ты от Тидрека, конунга Бернского, и за все эти удары, которые я получил от него, я отплатил ему, не легче и не меньше, и он лежит еще в ранах, а я здоров. Если бы то сделал другой муж, я убил бы его, но это такой славный боец, что я не могу убить его, ибо теперь он не способен к бою. Теперь я поеду из Сузы и по всему моему пути, пока не прибуду домой в Русь, не помешает мне в этом ни конунг Аттила, ни Тидрек Бернский, ни из других кто». И вот когда заметила королева Эрка, что он задумывает уехать, спрашивает Тидрека, родича своего: «Что ты такое затеваешь про себя», сказала она. Говорит тогда Тидрек, сын Вальдемара: «Слишком долго пробыл я здесь в гуннской земле, а теперь хочу ехать обратно в свое царство». Тогда сказала королева Эрка: «Ты уезжаешь отсюда с невеликой честью и так-то платишь мне за то благодеяние, которое я оказала тебе; я поручилась за тебя своей головой, а ты на то не обращаешь внимания, что меня убьют, если ты уедешь». Тут Тидрек сказал: «Ты могущественная королева, и Аттила конунг не убьет тебя, а если я дождусь его, то он наверное убьет меня». Он идет туда, где покоился Тидрек, конунг Бернский, и спрашивает заросли ли его раны, здоров ли он и силен? Тидрек отвечал: «Ран у меня много и тяжелых, так что дух идет от них, и я не могу ни ехать, ни идти, пока я в таком состоянии». Тогда Тидрек, сын Вальдемара, пошел, где был его конь, накинул на него седло и затем вскочил ему на спину. А конь тот был конунга Аттилы. Сказала тогда королева Эрка своему родичу Тидреку: «Останься здесь со мной, и я помогу тебе так, чтобы вы, конунг Аттила и ты, помиритесь. А если ты не хочешь этого, то конунг Аттила так свиреп, что, когда вернется домой, отрубит мне голову». Тидрек уехал, как будто она ничего не говорила.