— Это ты, — подумал он. — Савассан… ты изобразил себя на земле!
— Я знал, что ты поймешь! — мысль в голове Джейка была громкой, словно рык омхары ночью. Савассан положил руку на плечо юного протосса и стиснул его, подтверждая свое одобрение.
— На земле ты можешь оставить… изображение, представляющее что угодно. Смотри.
Восхищенный способностью Джейка видеть это не меньше самого Джейка, Савассан сделал еще несколько черточек в грязи.
— Это дерево, — сказала он, быстро делая отметки. Теперь Джейк понял основную идею, словно пелена спала с его глаз. Джейк немедленно увидел дерево в том, что пару секунд назад казалось бы просто бессмысленным набором черточек.
— А это солнце… А это озеро.
— Да… Да, Савассан, я вижу их, я всех их вижу!
— Ты помнишь, что я сказал прежде? Что я считаю, реликвиям Ихан-рии есть, что рассказать нам?
— Да, и я сказал, что у реликвий нет мыслей и даже ртов, чтобы говорить. Я… Я был так глуп.
— Вовсе нет. Это то, с чем наш народ не сталкивался прежде — способ связи, который не требует понимания мыслей или даже звуков. Лишь образы. Можно где-то изобразить что-то, а затем это поймет кто-то другой, даже если тот, кто оставил отметку, находится уже не здесь. Пойманные мысли, как они есть. Пойманные звуки и смыслы. Вот как, я считаю, Ихан-рии расскажут нам свои истории.
Джейк тяжело опустился на землю, буквально дрожа от потрясения. Он ясно увидел перед глазами изображения всех известных ему артефактов. На них тоже были выгравированы странные знаки, точно так же, как Савассан вырезал свои отметки на влажной земле. Иногда после прикосновения они оживали светящимся танцем. Но эти отметки на артефактах не могли быть смыты водой или затерты отпечатками ступней. Вырезанные в камне, они не могли исчезнуть. Возможно, они были вечными. Отправляясь охотиться на другие племена, протоссы часто украшали себя перьями, кусочками костей, ярким соком ягод или кровью. Но эти отметки ничего не значили. Остальные протоссы не совершили этот переход в мышлении.
Савассан, как-то сумевший прочитать беспорядочные мысли Джейка, кивнул.
— Пока что нет. Но как только я смогу доказать, что моя идея верна, они сделают это.
Джейк снова взглянул на «пойманные мысли» на земле.
— Они все же довольно сложны.
— Это вовсе необязательно. Смотри. Если ты знаешь, что это — я, — сказал Савассан, указывая на первое нарисованное изображение, — то и это могу быть я.
Он начертил три линии: одну вертикальную, которая, как теперь понимал Джейк, схематичесно представляла его тело, одну горизонтальную — руки Савассана, и еще одну вертикальную, чтобы изобразить его копье.
— А это может быть дерево… а это — солнце, — Савассан продолжил быстро рисовать. Каждый из этих символов был гораздо проще, изобразить его было гораздо быстрее. И Джейк понимал каждый из них.
Солнце медленно катилось к горизонту, а двое Шелак, наклонив головы, создавали вещи, которые едва ли не магически превращались из бессмысленных черточек на грязи в ясные и понятные мысли. В конце концов, света стало недостаточно для того, чтобы видеть.
— Пришло время возвращаться, — сказал Савассан. — Мы не должны говорить об этом ни слова, пока не доведем способ до совершенства. Пока мы не сможем подтвердить, что наследие Ихан-рии, действительно, вырезано на их реликвиях.
Он засомневался.
— Темлаа. Ты более чем доказал свою ценность. В моей работе мне могла бы пригодиться лишняя пара глаз. Я бы хотел, чтобы ты стал моим учеником. Что ты скажешь?
Джейк закрыл свои мысли и повернулся к земле. Пальцем он рисовал на ней линии. Он нарисовал себя, вскочившего, с распростертыми руками, с солнцем над головой.
Он рисовал себя счастливым.
Все еще плавающий в потоках сновидений, Джейк понял, что чувствует себя… хорошо.
— На этот раз было не так плохо, — сказал он. Он все еще с трудом отождествлял элегантных сияющих воинов настоящего с этими жестокими, практически дикими, созданиями далекого прошлого. Но он мог понимать Темлаа.
Ты никогда не говорила мне, как получилось так, что ты обладаешь чужой памятью, — сказал он. — Это свойственно всем протоссам?
— Вовсе нет. На самом деле лишь очень, очень немногим, — ответила Замара. — Но не это важно сейчас. Ты можешь выдержать еще?
Джейк задумался. Было уже не так страшно. Он все еще хотел свою прежнюю жизнь. Он все еще презирал ту женщину, с которой был вынужден путешествовать…
— Зачем ты захотела взять ее с собой?
— У меня есть на то свои причины, и они также на настоящий момент неважны. Ты не ответил на мой вопрос.
Джейк подумал, что это довольно нечестно, что он должен был отвечать на ее вопросы, а когда речь шла о нем, Замара благополучно сохраняла свою загадочность и таинственность. Смех — теплый, успокаивающий и самый чистый из всего, что он когда-либо слышал — прошел сквозь него, когда она прочитала его мысли. Джейк почувствовал себя спокойно, расслабленно и на шаг — на один крошечный шажок — ближе к пониманию этого, казалось бы, совершенно непостижимого существа.
— Да, — сказал он. — Теперь мне… любопытно.
— Эта другая твоя черта, которая привела ко мне.
— Другая? А какова первая?
— Это тоже…
— Неважно, — вздохнул Джейк.
Ара пришли без предупреждения.
И огромная их сила сокрушительным ударом обрушилась на ничего не ожидающих Шелак, поджигая их хижины из веток, листьев и шкур.
Джейк замотал головой, когда мысленные крики атаковали его.
Телкар командовал мысленно, не пользуясь словами, и племя мгновенно подчинилось. Со слезящимися от дыма глазами, Джейк схватил свою шикму и бросился к остальным. Он прыгнул через содрогающиеся, окровавленные тела мужчин, женщин и детей, обрушивая свою ярость на Ара, и наносил удары — резал, кромсал, разрывал на части — и теплая кровь оставляла на нем следы.
Он бросился в сторону, почувствовав крик Савассана:
— Реликвии! Они пришли не за нами, они пришли за ними!
Секундное отвлечение дорого стоило Джейку. Женщина из Ара, держа в руках кривой сал’бак, бросилась к нему, едва не попав в живот. Он быстро отскочил назад, отклонился в сторону и ударил ее шикмой. Джейк нанес быстрый режущий удар, а затем перепрыгнул через ее все еще содрогающееся тело, чтобы броситься на помощь своему другу.
Ужасное зрелище предстало перед его глазами. Безумные Ара принесли с собой оружие, чтобы уничтожить не только Шелак, но и чудесные вещи, которые те охраняли. Одной уже был нанесен урон: гладкая черная поверхность треснула под ударами камня, привязанного к палке. Другая была частично выкопана, словно несколько Ара старались сбить ее. Джейк рванулся на помощь своему другу, но Ара продолжали появляться словно ниоткуда. Савассан был прав. Нападение на деревню — отвлекающий маневр. Вот какова была их истинная цель.
Джейк послал мысленный крик и бросился к врагам. Он был настолько разъярен этим святотатством, этим осквернением, что он едва чувствовал раны, которые те наносили ему. Лишь когда он уронил оружие и бессмысленно уставился на свою кровоточащую руку, он понял, что произошло.
Ара окружили его. Одно размытое движение, и Савассан был уже здесь, отбросив Джейка на безопасное расстояние, обрушившись на врагов реликвий с яростью, которую Джейк нечасто в нем видел. Вдохновленный, он вскочил на ноги и продолжил сражаться.
Наконец мысленные крики стихли. Огонь горел еще долгое время, но, в конце концов, был потушен. О раненых заботились, тела убитых Ара были презрительно свалены в кучи для принесения в жертву омхаре. Тела убитых Шелак были ритуально омыты, одеты в погребальные наряды и осторожно помещены в землю.
На следующий день Джейк, прихрамывая, отправился к реликвиям. Он провел рукой по гладкой поверхности, скривившись, когда пальцы коснулись ран, нанесенных Ара одной из больших черных колонн. Он склонил голову в печали, его тело дрожало, а кожа покрылась красными пятнами от боли.