Упрекала и она его, когда, увлекаясь импровизациями в аккомпанементе, мог создавать для певца почти непреодолимые трудности. Хорошо, если рядом стоял другой гитарист, поддерживая точно выверенной гармонией. А если нет?..
Случалось и такое. Однажды раздосадованная Тишининова возмущенно заявила, что больше никогда не выйдет с Сергеем на сцену. Вспылил и он, поклявшись, что и сам не будет ей больше аккомпанировать.
Потому, дескать, что она где-то и как-то неправильно поет. Нужно заметить при этом, что оба имели успех большой и несомненный. Однако началась перепалка, которая мирно закончилась за столом, где Сергей в очередной раз творил чудеса на гитаре. А было это в издательстве «Советский композитор». Я для чего точно обозначаю адрес того события? Потому как слушали Орехова не какие-то поклонники-любители, а маститые редакторы-музыканты, «перелопатившие» уйму музыки. Причем баянисты, знающие не понаслышке толк в импровизациях на народные темы. Наконец дошло и до «Цыганской венгерки». Тут уж Орехов разошелся так, что всех привел в восторг и изумление. Особенно нестандартными гармониями. Сразу последовала просьба записать все игранное. Сергей с готовностью согласился. Однако сколько ни напоминали ему мы, упирая на данное обещание, все было напрасно.
Мало того, мне больше не довелось услышать его «Венгерку» в той уникальной гармонизации. Чего не наобещаешь и не натворишь в угаре творческого самоистязания!..
Он тяготился частыми гастролями.
Конечно же, он был не однозначен. Но однозначные страшны своей неумолимой правотой, от которой цепенеет душа и сереет день… Как очень верно заметил гитарист и певец Валентин Стабуров, который знал Орехова и общался с ним с начала его гитарных «страданий»: «Мягкий, но очень конкретный. Свой талант когда желал, тогда и проявлял…»
Ну а как иначе?.. Если всюду — «как вам угодно?». Талант имеет свою сакральную меру, точно очерченную Высшими силами…
Кто такой музыкант при певце? В сущности, никто, каким бы одаренным он ни был. Даже поразительно свободные импровизаторы, носители явного Божьего дара. Их тоже не всегда объявляли на сцене и «забывали» обозначить в афише. А певцы-то, порою откровенно посредственные, если не сказать больше — бездари, в обрамлении виртуозной музыки даже недурно гляделись. Сказанное никак не относится к Надежде Тишининовой. Она — популярная певица, со своей толпой поклонников. Но ведь Сергей Орехов ни при ней, ни при других певцах не утратил своей значимости и самобытности. Его знали и любили там, где он только появлялся — на сцене и вне ее…
Избегая однообразия, он уходил к другим вокалистам. И если Надежду Тишининову раздражала его работа с певцами, то уж с певицами — двойная ревность: профессиональная и женская. Она имела основания для своего протеста. Во-первых, он ее муж и у нее на него свое «право собственности», он ее музыкант, а своим поступком разрывал творческий союз, за которым зияла дыра, а из нее могло уйти все…
Во-вторых, как женщина-жена также имела право на ревность.
Не сближала их и его загульно-хмельная жизнь, и бесконечная вереница по многим параметрам случайных людей, которые тащили его отзывчивую душу в бездну запойной неволи. Таков он был по своей природе. Однако нужно отдать ему должное — находил в себе силы уходить от угарного состояния на долгие годы. Был период лет пятнадцать, когда он не взял капли в рот, не взял бы и для святого причастия. В возрасте акмэ, в пик его творческой и физической зрелости. И это отрадно. В то время он нередко приезжал ко мне. А жил я, как говорится, у черта на куличках — у самой кольцевой дороги на Дмитровском шоссе.
Приезжал и часами самозабвенно играл на гитаре, попивая крепкий чай или, реже, кофе. А как играл?.. Тогда, в начале 70-х, пластинки выпускались на 78 и 33 оборота в минуту. 33 оборота — долгоиграющая.
Так он, отпив глоток чаю, устраивал гитарную кутерьму. Нет, это действительно не было игрой на гитаре, это набегающие волны звуков, где каждая волна — девятый вал. Складывалось такое ощущение, что пластинку на 33 оборота ошибочно поставили на 78. И нигде ни кикса, ни треска, ни пустой ноты, только бархатно-теплое звучание гитары во всех позициях, снизу доверху. Нередко, кроме меня, благодарным слушателем становился поэт Геннадий Дмитриев, обладатель редкого по тем временам портативного магнитофона. И мы потом долго-долго упивались звуками ореховской гитары, утоляя все печали не всегда благозвучного бытия…
А что касается семейных взаимоотношений Сергея и Надежды, то, как сказал поэт Николай Шатров,