А торжество «столовых» шло полным ходом. Генрих откопал откуда-то огромную бутылку коньяка.
− Мам, − сказала Элиза, − Надо спать ложиться. Мне завтра в школу.
− А ты в школу завтра не идёшь, − ответил за жену Генрих.
Элиза вопросительно взглянула на Ринетту: обычно девочка просто так школу не пропускала.
− Не идёшь, − поддакнула Ринетта.
− А я, − тут же спросил Брейд. Если Элизе всё равно было − идти в школу или не идти, то подросток всегда не хотел посещать это заведение.
− Ты тоже, − Лайда сейчас была занята совсем другим − празднованием. Так что образование сына её временно не волновало.
Вдруг Элиза вспомнила − Алишерма! Что скажут, если девочка завтра не пойдёт в школу? К Ринетте сейчас было бесполезно подходить: Фонбейлы заняли всё её сознание, не оставив места ничему другому. Что же делать?
Элиза решила − идти. Мало ли что произойдёт в школе без неё. Алишерма может такого наплести, что когда девочка придёт в школу ей вежливо покажут на дверь, и миссис Лотрид своим убийственно спокойным голосом, который, кстати, очень меняется, когда женщина злится, сказать: «Ты здесь больше не учишься». Поэтому Элиза пошла спать.
− Ты куда? − окликнул её Брейд.
− Спать.
«Странно», − думала девочка по дороге в свою комнату, «что от меня хочет этот Брейд?»
А тем временем празднество шло полным ходом. Не совсем трезвая Ринетта хохотала, а Лайда начала рассказывать про своё грустное детство. Она разбудила мужа, и выспавшийся Уинсбер присоединился к весёлой компании.
Через час Ринетта нашла магнитофон и Виделинги с Фонбейлами оторвались на полную катушку.
Глава 5
Элиза проснулась в полвосьмого утра от настойчивого зудения будильника, звук которого порой снился ей в кошмарах. До школы оставалось около сорока минут. Элиза беспокойно вскочила и вскрикнула от неожиданности − рядом с ней на раскладушке спал Брейд. Значит, Фонбейлы, после бурной пирушки, остались на ночь. Девочка переоделась, внимательно следя за ним (мало ли что, вдруг проснётся) и зашла сперва в переговорную, а потом на кухню. Как она и предполагала, Ринетты нигде не оказалось.
Элиза поднялась в спальню родителей − оба мирно спали, укрывшись одним одеялом, а на полу, на тех же раскладушках, спали Фонбейлы-старшие Лайда и Уинсбер. Самым странным было то, что в других комнатах были свободные кровати. Однако, вряд ли взрослые могли рассуждать трезво после пирушки.
Девочка подошла к Ринетте и начала её будить. Мама открыла глаза и рассеянно посмотрела на дочку.
− Ой, доча. А... А что ты пришла, − Ринетта ещё не совсем пришла в себя после сна.
− Мама, вставай! − то ли закричала, то ли зашептала девочка. Спящие мешали ей будить неорганизованную мамашу. − Я в школу опаздываю! Вставай.
− Элиза, я же говорила, ты в школу можешь не идти.
Девочка пыталась разбудить Ринетту, но все её старания были тщетны: женщина отвернулась от Элизы и, сказав в никуда «Пока», заснула снова.
Элиза поняла, что продолжать старания бесполезно, спустилась на кухню. Она достала из холодильника колбасу, тарелку с макаронами и хлеб из хлебницы. На утро ей требовалось раза в два больше еды, но пришлось довольствоваться тем, что есть. Она приготовила два бутерброда, разогрела макароны и приготовила чай с жасмином. Тащить это всё в наверх ей не хотелось и Элиза расположилась прямо на кухне.
Было душно, и девочка открыла окно. Занавески раздулись от ворвавшегося не кухню ветра, свежий утренний воздух, не испорченный ещё машинными газами, освежал кухню.
Вдруг за окном мелькнула чья-то фигура. Элиза выглянула и увидела скрывавшуюся за углом соседку Литриссию Нолгост. Эта старушка давно присматривалась к дому Виделингов, и теперь девочка поняла опасения Ринетты, которая пыталась как можно меньше проводить времени на первом этаже.
Ситуация становилась всё напряжённее − сующая во всё свой нос, Литриссия могла раздобыть что-нибудь компрометирующее.
Элиза выбросила из головы ненужные на данный момент догадки и приступила к трапезе.
Вдруг она вспомнила: сегодня ведь особый день. Виделинги могут найти какой-нибудь пункт, населённый только айнерами. От одной этой мысли Элиза повеселела. Она смотрела в окно и думала, что не так уж и плохо сидеть в одиночестве, утром, слушая пение птиц.
Девочка доела и пошла в свою комнату переодеваться. Времени было впритык. Элиза наспех оделась и, захватив портфель, вышла.
− Генрих, вставай, мы проспали, − сказала Ринетта, наконец проснувшись. Она присела и начала с трудом вспоминать произошедшее. Картина вчерашнего вечера, переросшего в ночь, была весьма смутной. Генрих открыл глаза и, посмотрев на время, удивлённо воскликнул: