— Ты! — хмуро произнес он, увидев Турира; он остановился прямо напротив него, пытаясь твердо держаться на ногах. — Ты, свинья, опозорил мою сестру!
Турир положил ему руку на плечо.
— Ты пьян, Финн, — сказал он. — Иди и ложись, а когда проспишься, мы с тобой поговорим.
— Нет! — повысил голос Финн. — Я не стану молчать о том, что отец такой негодяй, что продал свою дочь!
— Придержи язык, Финн, иди и ложись спать!
Голос Турира звучал теперь сердито, но Финн не унимался.
— Известно ли тебе, сколько выстрадала Раннвейг из-за тебя? — заорал он. — Ты заслуживаешь того, чтобы я убил тебя, и я сделаю это, если мой отец не мужчина!
Он выхватил меч и хотел нанести удар. Но Турир схватил его за запястье и вывернул руку так, что меч со звоном упал на камни. Он отобрал у него также и нож, прежде чем он оказался у него в руке, и бросил его на скамью возле дома.
После этого Финн сел на землю и закрыл руками лицо. Плечи его вздрагивали от сдавленных рыданий.
— Только ты один заступился за Раннвейг, — тихо сказал Турир.
Они были одни, Сигрид и Эльвир ушли.
— Если тебе хоть немного жаль ее, — с горечью произнес Финн, — ты не должен причинять ей такие страдания и…
Он снова зарыдал. Туриру хотелось уйти куда-нибудь, где они были бы одни; проходящие по двору люди бросали на них, освещенных лунным светом, удивленные взгляды.
— Пойдем, Финн, — сказал он и помог ему пройти через двор и через проулок между двумя домами, где они чуть не наткнулись на пьяного, спящего посреди дороги.
Они спустились по западному склону и сели на кучу хвороста.
— Я плохо отплатил тебе за все, что ты сделал для меня этим летом, — сказал Финн уже спокойнее. — Но Раннвейг моя сестра, она всегда хорошо ко мне относилась и… и… — Лицо его искривилось, и он ударил кулаком по земле. — Черт бы побрал отца! Она ждет от тебя ребенка, — сказал он, с трудом превозмогая плач.
Турир чуть не подскочил.
— Ты понимаешь, о чем говоришь? — спросил он.
— Ты думаешь, я совсем уж дурак? — сказал Финн. — Я сам слышал, как она говорила об этом с матерью весной. А ты что думаешь по этому поводу?
— Почему же она не сказала мне об этом до моего отъезда? — растерянно произнес Турир. — Если бы я знал об этом, я бы никуда не поехал.
— Насколько я понял, она собиралась рассказать тебе об этом в последнюю очередь.
Турир покачал головой, подумав о том, что плохо разбирается в женщинах.
— Финн, — немного погодя произнес он. — Почему ты не хочешь быть моим шурином?
— Твоим шурином? — лицо Финна застыло в лунном свете.
— Я думал о том, чтобы жениться на Раннвейг, — сказал Турир. — и теперь я сделаю это, если ты не против. Твоего отца я не беру в расчет, но твое согласие для меня немаловажно.
Финн протрезвел от этих слов. Он не знал, шутит ли с ним Турир или действительно считает его взрослым, в особенности после этого вечера. Но взгляд Турира был серьезным. Помедлив, он протянул ему руку — и Турир пожал ее.
— А теперь тебе лучше всего завалиться на соломенный тюфяк, шурин, — сказал Турир. Он встал и помог Финну подняться. — Знаешь, где ты будешь спать?
Финн покачал головой.
— Тогда пойдем со мной, — улыбнулся Турир, — мне поставили широкую кровать, места там хватит.
И по пути к старому дому, где Туриру выделили место, он вернул Финну нож и меч.
Финн почти уже заснул, когда Турир потряс его за плечи:
— Ты знаешь, когда у Раннвейг родится ребенок?
Но ему пришлось потрясти его еще раз, чтобы получить ответ. Финн сонно пробормотал:
— Они начали говорить об этом незадолго до дня весеннего равноденствия.
Больше Турир его не тревожил.
Если Сигрид и была удивлена, как мало заинтересовал Турира ее сын, то на следующее утро она удивилась еще больше, увидев, как он вдруг привязался к мальчику. Он просто не мог отойти от него, стоял и смотрел, как она возится с ним.
Утром рассказал о том, что произошло у них с Финном и о том, что он собирается жениться сразу после возвращения в Бьяркей.
— Это твое личное дело, — сказал Эльвир. — Но наверняка в этой Раннвейг есть что-то особенное, если она заставила тебя забыть о происхождении и состоянии!
— Да, так оно и есть, — ответил Турир. — И она нужна мне даже с тем жалким приданым, которое ее скупой отец даст ей…