– Ну, спасибо! Бывай. А мне ещё в посёлок сбегать надо, – попрощался с Витей Серёжа и умчался, похоже, даже не заметив Володю.
– Ух ты, чёрт вихрастый! Гляди, какой занятой! – усмехнулся Володя ему вслед. Серёжа был уже далеко и не мог услышать эти слова.
– А ты, Володька, это зря, – не преминул отозваться Витя. – Серёга молодчина!
– Чего это он молодчина? Что-то я не заметил! – не согласился Володя. – Особенно сегодня. Гляди, тебе ещё придётся с ним повозиться!
Витя посмотрел на товарища пристально и испытующе.
– Будто ты не понимаешь, чего ему это стоит! – произнёс он с силой. – И вовсе не потому, что Серёга не способный. У него ведь даже инструмента своего ещё нет. Не знаю, как бы я учился на его месте. Ты же знаешь, Володь, – прибавил Витя уже мягче. – Вот и подумай сам.
Конечно, Володя всё прекрасно знал и понимал, что товарищ своим примером предлагает ему поставить себя на Серёжино место, когда даже мандолину в дом просто так не принести – ее ещё и спрятать надо, чтобы отцу на глаза не попалась. Да, Володя слышал о том, что из всех детей в семье одному Серёжке доставалось от отца за десятерых. Вот ведь бывает же такое, когда самый младший оказывается самым смелым и не может стерпеть несправедливость даже в ущерб собственной шкуре! Когда Серёгин отец швырнул камнем в их кошку Мурку за то, что та стянула со стола кусок мяса, и сломал ей лапу, Серёга два дня не ходил в школу. Дорого ему обошлась защита своей любимицы! История эта не могла укрыться от соседей. Многие шанхайские ребята её знали. И ни для кого из них не было секретом, что у Серёги дома идёт настоящая война, что заступничество матери и старшей сестры не всегда помогает, а отцу-инвалиду хотелось бы, чтобы и младший сын боялся его так же, как остальные дети. Если представить себе, что ты приходишь домой, а у твоего отца при виде тебя сразу начинают чесаться руки, так что сгодится любой повод, то и вправду остаётся только удивляться, откуда после этого может взяться такая тяга к музыке. Ведь Серёга побежал нынче в Первомайку за мандолиной, которую наконец-то выпросил у кого-то из обитавшей там родни.
– Да, Вить, я понимаю, – кивнул Володя. – У Серёги жизнь не сахар.
– А молодчиной я его считаю потому, что он не врёт никогда, – пояснил Витя. – У таких горячих и честных, как Серёга, жизнь всегда не сахар, потому что они с нею один на один. Именно такие против старого насмерть стоять готовы и соврать не способны даже по мелочи. Вот он, Серёжка, никогда не станет списывать у соседа. Он для этого слишком гордый. Не справился с задачей – значит получает, что заслужил. Он привык отвечать за себя сам. Ему нет нужды казаться лучше, чем он есть. И вот это – по-настоящему, это дорогого стоит. Вот таких людей среди нас должно быть как можно больше, чтобы продолжить дело Ильича. Тех, для кого быть важнее, чем казаться. Я так думаю, Володь. А ты?
На этот раз Володя не смог выдержать пристального взгляда этих глубоких синих глаз: они умели заглянуть прямо в недра души, сами становясь бездонными, даже пугающими, такими, что перед их силой невозможно устоять.
– Хорошо, Вить. Я никогда больше не буду у тебя списывать, – тихо пообещал он. – Честное пионерское!
Свой первый концерт ребята дали в новеньком Доме культуры, как и планировали, к дню рождения Ленина. Праздничную программу открывала та самая песня, которая так сплотила юных музыкантов ещё прежде, чем их струнный квартет превратился в оркестр. Правда, разучить мелодии всех революционных песен, которые им хотелось сыграть в этот день, ребята не успели. Однако даже Вася с Володей не стали расстраиваться по этому поводу. «Камаринская» стала настоящим гвоздём программы и принесла оркестру всеобщее признание. К тому же оркестранты уже проголосовали за то, чтобы подготовить на следующий год более обширную программу. А это был первый их концерт, и длился он целый час.
Многие хлопцы и девчата надели вышиванки, ради которых накануне были перерыты все сундуки, а те, кому меньше повезло в поисках, – простые белые рубахи и блузки. Впрочем, таких оказалось немного. Даже Серёга был при полном параде благодаря своей двоюродной тётке из той самой Первомайки. А как аккуратно были причёсаны его вечно всклокоченные строптивые вихры! Жаль только, в зале не сидел его отец. Может быть, увидев Серёжу таким солидным и красивым, он изменил бы своё мнение о нём. Зато были другие родители, в том числе шахтёры, а также учителя и ребята со всех концов Сорокино.